Рынок -- это арена, на которой сходятся планы множества лиц. Продавцы встречают покупателей, обладатели ресурсов -- потенциальных пользователей. Рыночная экономика представляет собой сложную паутину человеческой де дельности, громадную и разнородную систему общественного разделения грузa. Люди решают свои специфические задачи и продают то, что они произвели, в обмен на предлагаемое другими. Это -- сфера, где планы и жепания индивидуума находятся во взаимозависимости от действий всех других участников коллективного обмена. Каждый может достигнуть своих целей только в том случае, если он преуспеет в предвидении возможных потребностей других экономических агентов, а также условий торговли. Рыночная экономика основана на идее добровольного обмена, и, таким образом, личная заинтересованность толкает индивидуума к тому, чтобы послужить своим собратьям, если он хочет получить от них то, что ему нужно. На рынке каждый конкурирует с другими, которые, в свою очередь, также пытаются достигнуть своих целей посредством обмена, и находит свое место в разделении труда, т.е. выявляет свои относительные преимущества в производстве по сравнению с другими.
Однако в сердце рынка, с точки зрения австрийской школы, находится предприниматель. Среди сравнительных преимуществ на рынке следует отметить способность к предвидению, совершению открытий, обнаружению возможностей и составлению планов их претворения в реальность. Только человеческий ум может выявить несоответствия между спросом и предложением, за счет которых получается прибыль, если увеличивается предложение; планирует; мобилизует ресурсы; изобретает способы их использования на новых направлениях, что приводит к изменениям экономического ландшафта. И именно процессы конкуренции, активного соперничества между предпринимателями, стремящимися получить прибыли, служат тестом на предпринимательское видение рынка. Тем, кто яснее увидел будущее, сопутствует успех, неудачники же несут убытки и, в конечном счете, могут вообще утратить свою роль в разделении труда. Этот спор не имеет конца: одни предприниматели появляются, другие уходят. Каждый день приносит новые возможности и новые представления предпринимателей о них [Kirzner I.M. Competition and Enterpreneurship. Chicago, 1973].
Если бы знания были совершенными, то задача рыночной конкуренции в смысле активного соперничества между предпринимателями стала бы излишней. Если бы все условия, связанные с использованием ресурсов, были известны и все существующие или возможные типы предпочтений альтернативных товаров фактически "даны" (как это часто предполагается в целях упрощения анализа в работах приверженцев неоклассической теории), то процесс конкуренции оказался бы бессмысленным.
Фундаментальное значение рыночной конкуренции, как утверждают "австрийцы", состоит как раз в том, что мы не знаем всех возможностей и путей, связанных с их использованием. Если бы, например, мы с самого начала знали, кто бежит быстрее всех, а также очередность прихода к финишу тех, кто мог бы вместе с ним участвовать в одном забеге, подобный забег можно было бы и не проводить. Мы устраиваем состязание между конкурентами именно потому, что неизвестно, кто может выиграть и какие места займут остальные. Конкуренция, по выражению Ф. фон Хайека, -- это "процедура открытия", которая служит для определения способностей бегунов, желающих попробовать свои силы. И наше знание не станет исчерпывающим после одного забега: звание победителя в нем не гарантирует нам стопроцентной надежности прогноза исхода следующего соревнования. У каждого из бегунов могут быть свои "хорошие" и "плохие" дни; в промежутках между забегами бегуны тренируются, совершенствуют технику и улучшают время; некоторым приходится уже бороться со своим возрастом, в то время как в состязание вступают новые, более молодые; не все забеги проходят на одной дорожке и в одинаковых погодных условиях. Эти и другие факторы влияют на результат.
В силу тех же самых причин конкуренция является процедурой открытия на экономической арене. Именно благодаря конкуренции мы выявляем преимущества всех участников общественного разделения труда, т.е. определяем, в каком из звеньев длинной цепи производств и обменов они могут проявить себя наилучшим образом и как им следует видоизменять свою деятельность и положение в системе разделения труда перед никогда не прекращающимися изменениями [Hayek F. von. Competition as a Discovery Procedure in New Studies in Philosophy, Politics, Economics and the History of Ideas. Chicago, 1978].
В каждой отрасли именно давление конкурентов служит стимулом к поискам наилучшего варианта производства и реализации продукции, а также путей к совершенствованию. Производственные функции и кривые денежных затрат, которые экономисты-неоклассики склонны рассматривать как заданные, должны на самом деле быть "открыты". Иными словами, требуется определить, каковы способы комбинирования факторов производства и как можно было бы усовершенствовать или радикально изменить уже известные методы. Любой сдвиг в сфере производства, в свою очередь, влияет на предложение продукции на рынке и побуждает других к поиску новых возможностей, отвечающих этим изменениям.
Созидательное начало, присущее конкуренции, при таком взгляде обнаруживается сразу. Участник рынка поставлен перед необходимостью вносить усовершенствования в своей области, чтобы держаться вровень с конкурентами, а при случае и опередить их. Поэтому конкуренция представляет собой бесконечный процесс испытаний, полигон проб и ошибок, где каждый оценивает прибыльные варианты и действует исходя из своих представлений о времени, месте, обстоятельствах, смысле и потенциальных условиях рынка.
Однако творческий процесс открытия протекает не только в производственной сфере. Он повсеместно наблюдается и на стороне спроса. В самом деле, именно суждения относительно спроса влияют на решение о том, что, как, где и когда производить. Только ожидаемые объем и структура потребления направляют производство. Для формирования представлений относительно будущего требуется нечто большее, нежели знание формы и положения кривых спроса на товары. Они опираются также на исследования путей возможных улучшений качества и состава продукции. Наиболее впечатляющие открытия связаны с их новыми видами, так как здесь творческий процесс направлен на создание предметов, никогда прежде не производившихся, не рекламировавшихся и не продававшихся. Предприниматель должен поставить себя на место потребителей и задать себе такие вопросы: захотят ли они иметь такой продукт? Какие его черты могут стать для них привлекательными? Каковы возможные пределы для цены? И все это применительно к разным возрастным и доходным группам населения, а может быть, и к различным районам их проживания.
Прибыли достаются тем, чьи ожидания и прогнозы будущих возможностей оказываются ближе к фактически складывающимся рыночным условиям [Ebeling R.M. Expectation and Expectations -- Formation in Mises's Theory of the Market Process // Market Process, 1988]. Убытки же несут те предприниматели, предположения которых не оправдались. Процесс конкуренции подобен прополке. Те предприятия, которые могут заработать прибыль, улучшают свое финансовое положение на рынке и получают необходимые средства для расширения деятельности; те же предприниматели, которые постоянно терпят убытки, стеснены в привлечении ресурсов. Как следствие, финансовые возможности для обеспечения производственной деятельности переходят в руки предпринимателей, демонстрирующих наилучшую способность успешного предвидения ситуации на рынках.
Именно в контексте оценки значения предпринимателя австрийская теория рыночных цен становится наиболее понятной. В неоклассической же теории цены изначально рассматриваются как ограничения, в рамках которых потребители и производители должны делать выбор, стремясь к максимуму полезности или максимуму прибыли. "Австрийцы" никоим образом не отвергают такого представления о роли цены в рыночной экономике, однако в центре их внимания находится вопрос о том, чему способствуют цены в условиях конкуренции.
При наличии общественного разделения труда, когда все труднее знать в лицо всех других продавцов на рынке (так как рыночная деятельность расширяется в пространстве и во времени), цены выступают в роли информационного координатора индивидуальных планов множества людей, рассеянных сначала в некоторой локальной области, затем в пределах территории страны и, наконец, как это имело и имеет место в XIX и XX вв., по всему миру.
О том, как цены выполняют эту координирующую роль, очень четко сказал Ф. фон Хайек в своем очерке "Использование знаний в обществе" (1945; это высказывание послужило одним из отправных для анализа феномена рыночных цен, проведенного австрийцами [Hayek F. von. The Use of Knowledge in Society in Individualism and Economic Order. Chicago, 1948]). "Система цен -- одно из образований, которым человек научился пользоваться (хотя он все еще очень далек от того, чтобы научиться использовать ее максимально) после того, как он споткнулся об нее, так и не поняв ее. Благодаря системе цен стало возможным не только разделение труда, но и согласованное использование ресурсов, основанное на разделении знаний.
Мы должны смотреть на систему цен как на некий механизм информационной связи, если хотим понять его реальную функцию. Предположим, что где-то в мире появилась новая возможность применения какого-либо материала, скажем, олова, или, что один из источников снабжения оловом прекратил функционировать. Для нас не имеет значения (и это существенно), какая из этих двух причин вызвала дефицит олова. Все, что нужно знать потребителям олова, это то, что олово, которое они обычно используют, теперь с большей выгодой применяется в каком-то другом месте, и поэтому они должны экономить его. Для большинства из них даже нет необходимости знать, где возникла более настоятельная потребность, или ради удовлетворения каких более настоятельных потребностей они должны экономить олово. В данной сфере действует один рынок, и не в том смысле, что любой из его участников способен обозреть его целиком, а потому, что их ограниченные, локальные сферы видимости в достаточной мере перекрываются...
Наиболее значительным фактом, связанным с этой системой, является экономия знаний, при которой она функционирует, т.е. то, насколько мало нужно знать участникам, чтобы быть в состоянии предпринять верные действия. Они получают только наиболее существенную и непосредственно касающуюся их информацию и притом в сокращенной форме, в виде своего рода символов. Описание системы цен как своего рода машины, регистрирующей изменения, или системы телекоммуникаций, которая позволяет отдельным производителям наблюдать движение, по сути лишь нескольких индикаторов (цен), подобно тому, как инженер наблюдает показания своих приборов, и вносить в свои действия коррективы в соответствии с их видимыми изменениями, о которых они никогда не могут знать больше того, что отражено в этом движении, не следует воспринимать как всего лишь метафору".
Рыночные цены увязывают воедино деятельность огромного числа индивидуумов без вмешательства или команд какого-либо центрального координирующего органа. Возникает поразительная взаимозависимость, которая дает всем и каждому свободу применять свои знания и вместе с тем возможность приспосабливаться к меняющимся условиям рынка.
Решения отдельных лиц влияют на использование ресурсов и продуктов и проявляются в изменениях цен как на элементы материальных затрат, так и на конечную продукцию. Эти изменения затем становятся "новыми данными" для других участников рынка, которые теперь, в свою очередь, меняют свои решения. Их действия также затрагивают рынок в виде новых изменений спроса и предложения, которые снова сказываются на рыночных ценах. Возникает взаимная обратная связь по мере того, как все участники через цены узнают о действиях других и видоизменяют свою деятельность. чтобы привести ее в соответствие с решениями других.
Именно этот стихийный процесс возникновения координации через цены в какой-то мере нащупал А. Смит, когда говорил о "невидимой руке". Он представляет собой стержень "австрийской" концепции динамического рыночного процесса и рыночного порядка. Взгляд австрийской школы на рыночные цены и на процесс, с помощью которого они передают информацию в различные звенья системы общественного разделения труда, ярко показывает то существенное, чем австрийская теория отличается от неоклассической. Последняя склонна представлять рынок как множество функций предложения и спроса, которые помогают экономисту, применяя математические методы, найти решение, определяющее общее рыночное равновесие. Австрийская экономическая теория представляет рынок как процесс координации последовательных изменений во времени, когда участники, каждый из которых действует в соответствии со своими знаниями, ожиданиями и творческими наклонностями, добывают новую информацию и находят новые возможности для конкуренции.
Рынок никогда бы не был таким сложным и запутанным, если бы торговля и обмен осуществлялись в форме бартера. Каждая пропорция обмена одного товара на другой представляет собой цену и должна учитываться при принятии решении на рынке. В бартере же каждый товар, входящий в круг обмениваемых, имеет столько цен, сколько в наличии товаров, на которые он может быть обменен. Каждый товар, присоединяемый к обмениваемым, увеличивает число цен, принимаемых во внимание рыночными агентами, с тем, чтобы эффективно покупать и успешно действовать ради достижения намеченных целей. В условиях бартера проблема расчета относительных цен для всех вариантов на рынке была бы непосильной для человеческого мышления. Однако использование специального средства, опосредующего обмен, делает этот расчет возможным. При наличии денег в любом акте обмена, когда продукты и ресурсы приобретаются за деньги, а деньги -- за продукты и ресурсы, все товары на рынке имеют одну цену -- денежную. Деньги теперь могут послужить в качестве оощего знаменателя, благодаря которому можно сравнивать между собой как готовую продукцию, так и факторы производства. Разнородное и несопоставимое можно сделать однородным и сопоставимым. Таким образом, в рыночной экономике появляется возможность рационального использования ресурсов.
Все экономисты согласны с тем, что деньги выполняют функции средства обращения и единицы учета. Особенность австрийского подхода к теории денег в рыночной экономике заключается в том, что деньги и денежный обмен рассматриваются в качестве связующего звена между макро- и микроэкономической теориями. Действительно, "австрийцы" утверждают, что макроэкономическая теория неотделима от надлежаще разработанной микроэкономической.
Денежные отношения в экономике одновременно отражают соотношение рыночных цен на товары и общую покупательную способность денежной единицы. В денежной экономике сравнение числа денежных единиц, которое должно быть уплачено за соответствующие ресурсы или продукты, позволяет рассчитать сравнительную стоимость товаров на рынке и сравнительную прибыльность альтернативных направлений производственной деятельности. В то же время вся совокупность ставок обмена денег на отдельные товары, предлагаемые на рынке, дает возможность определить общую ценность денег.
Кроме того, любой сдвиг в соотношении цен на товары потенциально влияет на покупательную способность денег, а любое изменение их ценности -- на структуру цен, превалирующих на рынке. Каждое изменение структуры спроса или предложения товаров и услуг может привести к колебаниям сравнительного количества денег, предлагаемых или запрашиваемых за эти товары и услуги; что, в свою очередь, вызывает тенденцию к перекосу соотношения цен на них. Однако все такие колебания одновременно приводят к изменению ставок обмена денег на продаваемые товары, поскольку именно благодаря сдвигам в структуре денежных расходов на них меняется соотношение цен на рынке. Изменяется, и притом в один и тот же момент, и ценность денег по сравнению с ценностью товаров.
Аналогично, любое изменение либо в предложении денег, либо в спросе на них влияет на ставки обмена денег на товары и услуги и тем самым воздействует на покупательную способность денежной единицы. Однако готовность или способность потратить или запросить денежные суммы на рынке, вызывающие изменение ценности денежной единицы, может повлиять на спрос или предложение товаров, что, как правило, приводит к сдвигам в соотношении цен.
Таким образом, в соответствии с логикой денежной теории австрийской школы не существует аналитической дихотомии между "реальной'' экономикой (касающейся спроса и предложения, а также соотношения цен) и "денежной" (относящейся к номинальной ценности товаров). Но это также означает, что в австрийской концепции функционирования денежной экономики нет места области, известной как "макроэкономическая теория".
Денежная теория австрийской школы анализируег последствия, которые влечет за собой любое изменение спроса или предложения денег для их ценности -- ставок их обмена на другие товары. Но в то же время она анализирует воздействия колебаний спроса на деньги или их предложения на структуру цен. Изменения же последней -- это как раз тот процесс, который ведет к сдвигам в масштабе цен.
И именно через изменении в структуре цен, неотъемлемыми элементами которой служат соотношения затрат, "австрийцы" открывают источник тех флуктуаций "общего выпуска", "общего объема занятости" и т.д., что в течение полувека использовались для приклеивания ярлыка "явлений макроуровня". Эти флуктуации, с точки зрения австрийской школы, выступают результатом дезинформации, обычно вносимой в структуру рыночных цен при колебаниях предложения денег [Hayek F. von. Prices and Production. N.Y., 1967].
Из-за отклонений структуры цен от тон, которую они имели бы при отсутствии изменений в предложении денег, могут искажаться представления предпринимателей относительно "реальных" рыночных условий. И эти сдвиги в соотношениях цен монетарной природы приводят к ошибочному распределению трудовых ресурсов и капитальных вложений, которое затем, когда возмущения в денежной сфере больше не будут воздействовать на структуру цен, придется корректировать. В этом основная причина того, почему "австрийцы" утверждают, что инфляция и безработица вовсе не являются альтернативами, между которыми общество может выбирать. С точки зрения их теории, инфляционные силы, разрушая структуру цен в самом процессе изменения общей ценности денег, порождают условия для будущей безработицы, когда обнаруживаются ошибки в распределении труда и инвестиций, вызванные деньгами, -- после того, как денежная экспансия либо прекращается, либо замедляется.