Source of information: http://www.iee.org.ua/files/alushta/02-golovatyuk-problemno_or.pdf
Одной из проблем современной теории и практики инновационного развития национальной экономики является формирование инвестиционно привлекательной социально-экономической среды и благодаря этому повышения ее конкурентоспособности.
Анализ последних достижений и публикаций указанного сегмента научных исследований подтверждает необходимость поиска эффективных методов оценки инвестиционно-инновационной привлекательности и измерения рисков, релевантных развитию социально-экономических процессов. Теоретико-методологическим аспектам измерения и количественной идентификации рисков посвящены многие исследования как зарубежных, так и отечественных ученых [1-5; 7-8; 10-11; 13-15; 18-20; 22-24], тем не менее указанная проблема в контексте моделирования проблемно-ориентированных оценок социально-экономической среды на основе эмпирического измерения рисков, релевантных социально-экономическим реалиям, исследована недостаточно.
Целью исследования является разработка практических моделей оценки рисков инвестиций в инновационное развитие, учитывая релевантность социально-экономической среды и характер развития реальных общественных процессов.
Экономический рост, который наблюдается в Украине в течение последних лет фактически не является результатом изменений инновационного характера. Это порождает обострение проблем в финансовых системах государства и предприятий, так как, снижая прибыльность производства, возникают препятствия, которые тяжело преодолеть в борьбе с бедностью даже при условии сохранения достаточно высокого уровня роста ВВП.Изменить ситуацию к лучшему лишь за счет частичных мероприятий, сохраняя экономическую структуру и традиционные приоритеты государственной поддержки развития экономики, которые сложились, невозможно в принципе. Необходимо резкое изменение государственной политики в направлении инновационного развития экономики, что позволит существенно улучшить инвестиционную привлекательность социально-экономической среды и, в связи с этим, создать предпосылки для интенсификации как внутренних, так и иностранных инвестиционных потоков.
Интенсивность международных инвестиционных потоков во многом предопределена особенностями, формирующихся глобальными потоками прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Так, за оценками ЮНКТАД [6] мировой приток ПИИ в 2004 году по сравнению с 2003 годом увеличился на 2% и достиг 648 млрд. дол. США., хотя, начиная с 2000 года по 2003 год он постоянно снижался. Традиционно наибольшая его часть приходится на развитые страны и территории – 380 млрд. дол. США. На развивающиеся страны – 233,2 млрд. дол. США, на страны Юго-Восточной Европы и СНГ – 34,9 млрд. дол. США.
В последние несколько лет в мировом распределении ПИИ активно формируются новые приоритеты. Так, среди развивающихся стран все большее внимание уделяется странам Азии и Океании. В 2004 году на страны этого региона припадало 147,6 млрд. дол. США притока ПИИ. Это третий регион по объемам притока ПИИ после стран Европы (223,4 млрд. дол. США) и Европейского Союза (216,4 млрд. дол. США). В силу чего 2 страны Юго-Восточной Европы и СНГ остаются на периферии процесса распределения потоков ПИИ.
В Украине есть предпосылки и возможности, чтобы начать реализацию стратегии опережающего развития экономики на основе активизации инновационных факторов. Именно за счет этих факторов, прежде всего, и целесообразно формировать в стране привлекательный инвестиционно-инновационный климат социально-экономической среды, который смог бы повлиять на тенденции распределения потоков ПИИ.
Следует отметить, что инвестиционный климат социально-экономической среды понимается нами как определенная ее интегральная характеристика, которая базируется на совокупности политических, правовых, экономических и социальных условий, которые предопределяют стимулы и оказывают содействие продуктивной инвестиционной деятельности отечественных и зарубежных инвесторов и направленная на обеспечение способности экономической системы создавать и эффективно использовать интеллектуальный капитал, усиливая социальную солидарность общества. Именно инвестиционный климат есть, по мнению многих исследователей, которые пишут и говорят на эту тему, препятствием на пути привлечения в экономику Украины серьезных инвестиций.
Существуют разные подходы относительно трактовки сущности инвестиционного климата [3; 5; 8; 10]. Большинство исследователей этого феномена отдают преимущество его функции обеспечения эффективного функционирования капитала инвестора. На наш взгляд, подход к проблеме инвестиционного климата, когда учитываются лишь интересы инвестора, себя не оправдывает и, наконец, приводит к непредвиденным инвестиционным потерям как со стороны участников инвестиционного процесса, так и общества в целом. Поэтому объединение интересов инвестора и общества – более перспективный путь формирования привлекательного инвестиционного климата и для субъектов инвестиционного процесса, и для общества.
Инвестиционный климат – это фактор, обусловливающий стимулирование экономического развития, прежде всего, за счет внутренних ресурсов общества. И лишь во вторую очередь за счет иностранных инвестиций. Свидетельством этому могут быть, в частности, и исследования Всемирного банка [5]. По его оценкам объемы внутренних частных инвестиций превышают объемы прямых иностранных инвестиций среди 92 исследуемых стран мира, что развиваются, приблизительно в четыре раза.
Безусловно, что субъекты инвестирования заинтересованы, прежде всего, в получении прибылей и снижении затрат на ведение предпринимательской деятельности, в связи с чем объективно возникают предпосылки, которые могут привести, например, к послаблению их мотивации, от которой зависит внедрение инноваций и повышение производительности труда. С другой стороны, наоборот, для экономического развития общества желательно, чтобы главная составляющая - инновационная деятельность, была присуща для любого экономического субъекта.
Общество заинтересовано в том, чтобы все предприятия – большие и мощные, маленькие и те, которые только начинают свою деятельность, отечественные и иностранные, те что используют инновационные технологии, а также и те, работа которых строится на традиционных схемах, отечественные и транснациональные корпорации могли, дополняя друг друга, вносить весомый вклад в обеспечение экономического роста преимущественно на инновационной основе. Таким образом, интересы субъектов экономической деятельности и общества совпадают в плоскости инвестиционного климата. Обе стороны заинтересованы в постоянном улучшении релевантности инвестиционного климата своим интересам.
Исходя из сказанного, логично было бы оценивать улучшение уровня релевантности инвестиционного климата как, за счет вклада в этот процесс экономических агентов, так и общества.
Исследования Всемирного банка подтверждают возможность оценивать вклад экономических агентов в благополучие общества уровнем улучшения инвестиционного климата, который по определению их авторов, является совокупностью характерных для каждой местности факторов, определяющих возможности компаний и формирующих в них стимулы для осуществления продуктивных инвестиций, созданию рабочих мест и расширению своей деятельности.
В этом контексте следует отметить, что, с одной стороны, организационные модели экономических агентов, ради обеспечения своей конкурентоспособности, должны быть открытыми импорту разнообразных знаний, идей, информации, инновационных и информационных технологий, способными продуктивно использовать наиболее современные методы обработки и анализа экономической, политической, правовой и социальной информации, необходимой для принятия управленческих решений, наращивая и эффективно используя, тем самым, интеллектуальный капитал. В свою очередь человеческий, организационный и потребительский капиталы, как составляющие интеллектуального капитала, взаимодействуя между собой и поддерживая друг друга, порождают создание в обществе синергетичного эффекта [21], повышая, тем самым, уровень релевантности инвестиционного климата.
В современных экономических теориях субъекты экономического процесса трактуются преимущественно не в качестве производителей товара, а большей частью в качестве производителей знаний. Поэтому в рыночной среде социальная детерминанта и интеллектуальный капитал все в большей мере признаются устойчивыми конкурентными преимуществами.
Экономические агенты заинтересованы как в получении прибыли, так и в повышении своей конкурентоспособности, поэтому инвестируют средства в новые идеи, технологии и новые производственные мощности, которые укрепляют основы их экономического роста и процветания, а также создают качественно новые рабочие места, предоставляя тем самым возможность людям полнее реализовать свои возможности и улучшить свое социальное положение.
Вместе с тем неизбежность постоянного углубления общественного разделения труда и, в связи с этим, или укрепления и воспроизведения социальной солидарности, или же, наоборот, ее нарушения, оказывает содействие возникновению в обществе социальных потрясений или катастроф, социальных рисков аномии. Социально структурированное разделение труда, таким образом, обуславливает в обществе предпосылки углубления социальной кластеризации, социальной поляризации и противостояний.
С другой стороны, как свидетельствуют исследования, ключевую роль в формировании привлекательного инвестиционного климата играют политика и действия органов государственной власти [3; 5; 10; 22]. Именно органы государственного управления всех уровней предназначены оказывать содействие улучшению инвестиционного климата не только для успешной деятельности экономических агентов, а вместе с тем и ради достижения ряда социальных целей – экономического благополучия общества, уменьшения его социальной кластеризации, решения социальных противоречий, восстановления мира и справедливости. То есть, созданию инвестиционного климата, релевантного интересам всего общества (всех слоев населения).
Таким образом, достижение сбалансированности относительно полярных интересов, которые существуют между экономическими агентами и органами государственной власти относительно механизмов формирования более продуктивного общества, на наш взгляд, обеспечивается осуществлением стратегии создания привлекательного инвестиционного климата, который оказывал бы содействие продуктивной инвестиционной деятельности и удовлетворял интересам всех слоев общества.
Более продуктивное общество, на наш взгляд, владеет лучшим арсеналом социальных механизмов, которые делали бы невозможным прогрессирование рисков социальной кластеризации, социального неравенства и поляризации.
В указанном контексте проблемная ориентированность ситуации состоит в том, чтобы обеспечить такие условия экономического развития украинского общества, при которых минимизировалась бы его социальная поляризация, достижение чего возможно в случае, если современные социальные и технологические изменения будут оказывать содействие улучшению функционирования общественных механизмов, благодаря которым выгода будет иметь тенденцию принадлежать не только одной или двум социальным группам общества, а будет работать на усиление его социальной солидарности в целом. Логически предположить, что именно привлекательный инвестиционный климат может обеспечить баланс интересов относительно полярных целей экономических агентов и общества.
Следует отметить, что отечественная наука, в частности Киевская научная школа, имеет богатый методологический опыт осуществления проблемно-ориентированных оценок релевантности научно-технического потенциала целям развития более прогрессивного общества [16; 12]. Поэтому оценку инвестиционной привлекательности социально-Часто можно услышать, что неблагоприятный инвестиционный климат в Украине, определяется главным образом, такими факторами: нестабильностью политической системы, несовершенством законодательной базы, характером внешнеполитической деятельности (прежде всего, недостаточным уровнем развития двустороннего сотрудничества и участия нашего государства в международных учреждениях) и макроэкономических процессов.
Для мониторинга привлекательности инвестиционного климата в контексте теории проблемно-ориентированных оценок, учитывая указанные факторы, была разработана методика оценки инвестиционной привлекательности социально-экономической среды, которая опубликована еще в 1996 году [13; 14].
Первые применения указанной методики мониторинга инвестиционной привлекательности социально-экономической среды удостоверили, что она действительно позволяет всесторонне оценивать инвестиционный климат и благодаря этому снижать степень инвестиционных рисков [1; 2; 4; 7; 8; 11; 15; 18; 19; 22; 23; 24], которые возникают при воплощении в жизнь инвестиционных проектов. Снижение инвестиционных рисков происходит благодаря тому, что в результате мониторинга формируется новое системное знание о состоянии и особенностях развития социально-экономической среды, в которой предполагается функционирование инвестиционных потоков. Таким образом, государственным органам управления, предпринимателям, ученым, общественности в целом, а также всем заинтересованным становятся доступными сведения об особенностях политических, правовых и социально-экономических условий функционирования капитала. Это означает, что многие политические, правовые, социальные и экономические риски могут быть учтены и предотвращены при разработке конкретных инвестиционных проектов на практике.
В современных условиях развития мировой экономики правительства развитых стран все в большей степени обеспокоены моделями распределения выгод среди различных слоев населения, которые складываются в условиях ее глобализации. Современные социальные и технологические изменения приводят к росту путей, когда выгоды имеют тенденцию доставаться лишь отдельным социальным группам общества. В результате чего возникает тенденция бимодального распределения доходов, демонстрируя, таким образом, уменьшение удельного веса и социальной роли среднего класса в продуктивном развитии общества. В свою очередь это приводит к снижению инвестиционной активности как этой группы населения, так и инвестиционной активности в обществе в целом.
В контексте отмеченного можно навести характерные особенности влияния инвестиционного климата на активность инвестиционного процесса. Так, по оценкам Всемирного банка [5] наибольшую озабоченность среди инвесторов относительно инвестиционного климата, как правило, вызывает политическая неопределенность (политические риски) (28% исследуемых компаний среди 48 стран мира указали на эту проблему как на главное препятствие инвестиционной деятельности). Другие факторы инвестиционных рисков упорядочиваются так: макроэкономическая нестабильность (23%), налоги (19%), государственное регулирование и коррупция (по 10%), финансы (4%), энергоснабжение, трудовые навыки, преступность (по 2%). Только рост предсказуемости в политике (снижение политических рисков) может повысить вероятность новых корпоративных инвестиций больше, чем на 30%.
Важную роль в повышении уровня релевантности инвестиционного климата играют и политико-правовые факторы. Так, украинские, польские, румынские, российские и словацкие компании, когда уверены в том, что их права собственности защищены законодательно, реинвестируют в развитие производства на 14-40 процентов больше средств из своей прибыли, нежели те у кого такой уверенности нет. Существенное влияние на улучшение релевантности инвестиционной среды оказывает и фактор конкурентности. Усиление последнего приводит к повышению внедрения инноваций экономическими агентами более, чем на 50 %.
Для достижения экономического роста не достаточно только увеличивать объемы инвестиций. Важно при этом, наращивая интеллектуальный капитал, повышать производительность труда. Привлекательный инвестиционный климат способствует росту производительности труда за счет создания условий и стимулов для адаптации и внедрения новых, передовых методов работы, усовершенствования системы организации производственного процесса и удовлетворения потребностей потребительского рынка. В то же время до 30% может увеличиться производительность общественного труда за счет роста новых экономических субъектов.
Привлекательный инвестиционный климат не только способствует снижению неоправданных расходов и рисков, и развитию конкуренции, но и стимулирует экономические субъекты к осуществлению ими инвестиций в интересах всего общества. В первую очередь за счет ускорения процесса создания большего количества рабочих мест лучшего качества в частном секторе экономики. Расширение же возможностей для трудоустройства стимулирует наращивание интеллектуального капитала, ибо, с одной стороны, люди самостоятельно начинают вкладывать средства в свое образование и профессиональную подготовку, дополняя, тем самым, усилия общества, направленные на развитие человеческого капитала, а с другой – это же вынуждены делать и субъекты экономической деятельности. Те из них, для которых характерна более высокая эффективность производства вкладывают средства и в повышение оплаты труда, и в повышение профессиональной подготовленности кадров.
Понятно, что инвестиционный климат – достаточно сложное и многомерное общественное явление. И достижение его идеального состояния ни теоретически, ни практически не является возможным. Однако возможен постоянный процесс приближения его к состоянию наибольшей релевантности, в чем ключевую роль должны выполнять соответствующие мониторинговые оценки и исследования [13, 14]
.Считается, что Украина - территория больших рисков. В среде деловых кругов, например, бытует мнение, что наша страна сначала должна перейти к разряду государств со средним уровнем инвестиционных рисков, прежде чем она сможет конкурировать на международном инвестиционном рынке и тому подобное.
Такой международный инвестиционный имидж Украины приводит к тому, что интенсивность инвестиционного процесса в нашей стране незначительна. Так, на январь 2006 года иностранными инвесторами вложено в предприятия Украины лишь $16375,2 млн. прямых инвестиций, среди которых главными странами-инвесторами украинской экономики являются: Германия (33,6% общего объема), Кипр (9,5%), Австрия (8,7%), США (8,4%), Соединенное Королевство (7,1%), Российская Федерация (4,9%), Нидерланды (4,4%), Виргинские и Британские острова (4,2%), Швейцария (2,7%), Польша (1,4%), Венгрия 1,2%, Корея 1,1%, другие страны 12,8%.
Теория концепции проблемно-ориентированной оценки инвестиционной привлекательности социально-экономической среды, которая предлагается, основывается на методологических и практических наработках в этой сфере Киевской научной школы [16; 12]. Ключевым положением методологии проблемно-ориентированных оценок, разработанной под руководством Г.М.Доброва, является оценка релевантности, которая трактуется значительно шире узко информационного аспекта.
„В нашем случае, отмечал Г.М.Добров, это понятие может достаточно ясно отразить главное изучаемое свойство – уровень соответствия научно-технического потенциала исследовательского коллектива (группы коллективов) определенной научной или научно-технической цели. При этом такое соответствие определяется как для отдельных характеристик потенциала, так и для потенциала в целом” [16, с. 265]. Основываясь на исследованиях Г.М.Доброва, можно считать, что оценки релевантности – это измеряемые по определенному правилу (в том числе и методом экспертных оценок) уровни соответствия отдельных, ранее выделенных, характеристик и явления в целом определенному эталону или желаемому уровню развития (состоянию) этих характеристик.
Основное методологическое свойство оценки релевантности состоит в том, что это достаточно эффективный метод измерения неопределенности. Именно на этом свойстве релевантности и базируется теория проблемно-ориентированных оценок научно-технического потенциала Киевской научной школы. Так, в соответствии с концепцией Г.М.Доброва, ситуация полного соответствия отдельных характеристик и потенциала в целом научно-исследовательского коллектива (или научных коллективов) определенным научным или научно-техническим целям отвечает уровню релевантности, равному 1 и определяет ситуацию полной определенности. Релевантность, писал Г.М.Добров, «имеет значения от 0 (полное отсутствие соответствия) до 1 (полное соответствие). Последнее будет в том случае, например, когда задача уже однажды имела успешное решение и все предпосылки для его решения данным исполнителем в интересах нового заказчика существуют” [16, с. 264].
Понятно, что при таком толковании полного соответствия ситуация имеет уровень наибольшей релевантности и определенности, ибо, во-первых, исследуемым коллективом уже был достигнут результат раньше и для этого накоплен необходимый опыт, а во-вторых, сохраняются предпосылки для достижения такого же результата но уже для другого заказчика. Логично, что в этом случае уровень неопределенности будет наименьшим.
Подтверждается указанная гипотеза и тем, что, разрабатывая шкалу измерения уровня релевантности от оценки „отсутствует соответствие” до оценки „полное соответствие”, позиция полного соответствия определяется так: „соответствующая компонента научно-технического потенциала достаточна для успешного решения поставленных проблем в заданные сроки”, а количественная идентификация указанного качества осуществляется в интервале (0,9; 1). Безусловно, что в этом случае уровень релевантности будет наибольшим, а неопределенность наименьшей.
Таким образом, указанный подход оценки релевантности можно рассматривать как эффективный метод измерения неопределенности. Уровень релевантности, равный 1, определяет ситуацию наименьшей неопределенности.Уровень релевантности, равный нулю – ситуацию наибольшей неопределенности.
Проблема неопределенности исследовалась многими учеными. Но именно Ф.Найт, в своей работе “Понятия риска и неопределенности” устанавливает наличие взаимосвязи между неопределенностью ситуации (обстоятельств, среды и тому подобное) и рисками. Считается, что эта публикация Ф.Найта была первой работой, в которой исследовались риск и неопределенность. Неопределенность он делит на измеримую и неизмеримую. Ф.Найт считал, что “...при достаточно развитой технике организации бизнеса доступная измерению неопределенность не создает в деловой сфере подлинной неопределенности”. Поэтому намного важнее установить “какие последствия вытекают из существования этой более высокой формы неопределенности, которая недоступна измерению, а значит, и устранению. Именно эта истинная неопределенность придает экономической организации характерную форму «предприятия» и объясняет существование специфического дохода предпринимателей” [15, с. 26].
Для сохранения различия между измеримой и неизмеримой неопределенностью ученый предлагает “использовать термин “риск” для обозначения первого типа неопределенности и, собственно, термин “неопределенность” – для второго. Слово «риск» обычно весьма вольно применяется по отношению к любому типу неопределенности, рассмотренному с точки зрения возможности неблагоприятного исхода, а термин «неопределенность» - по отношению к возможности благоприятного исхода; мы говорим о «риске потерь» и «неопределенности» выигрыша”[15, с. 26]. Исходя из сказанного, автор считает, что «в этих терминах заключена фатальная двусмысленность, от которой надо избавиться».
Проблема измеримости неопределенности исследуется Ф.Найтом на основе математико-статистической теории. Он считал, что статистика прошлого опыта или априорные вычисления ситуаций, которые сгруппированы определенным способом, выявляют закономерность и особенности распределения событий. Именно знание характера распределения и классификации ситуаций обусловливают измеримость неопределенности.
Неизмеримость же неопределенности, на его взгляд, связана с уникальными, исключительными ситуациями, которые невозможно классифицировать.
«Практическая разница между категориями риска и неопределенности, пишет Ф.Найт, состоит в том, что в первом случае распределение результатов в группе известно (что обеспечивается путем априорных вычислений или изучения статистики прошлого опыта), а во втором – нет. Это чаще всего вызвано невозможностью провести группировку случаев, так как рассматриваемые ситуации в значительной мере уникальны. Наилучший пример неопределенности связан с вынесением суждений или формированием мнений относительно будущего развития событий; именно эти мнения (а вовсе не научные знания) оказывают решающее влияние на наше поведение. Если известно распределение различных возможных результатов в группе, становится возможным путем надлежащей группировки или объединения случаев устранить всякую неопределенность. Ее можно устранить, но это не значит, что так и будет сделано, мы сразу же должны заметить, что при рассмотрении единичного случая не существует никакой разницы между измеримым риском и неизмеримой неопределенностью с точки зрения принятия поведенческого решения» [15, с. 27].
Проблема соотношения между измеримой и неизмеримой неопределенностями и особенностями их развития в контексте развития общества исследовалась У.Беком [2]. По его исследованиям можно сделать вывод, что с развитием индустриального общества неизмеримая неопределенность имеет тенденцию к увеличению и в то же время уменьшается измеримая неопределенность.
Подтверждается указанная закономерность, например, тем, что, как отмечает У.Бек, мегаугрозы индустриального общества разрушают социальные опоры исчисления рисков. “Здесь имеется в виду, во-первых, глобальный, часто непоправимый ущерб, который уже нельзя ограничить; тем самым рушится концепция денежного возмещения (компенсации). Во-вторых, в случае смертельных глобальных угроз исключены действенные меры предосторожности на основе предвидения последствий “наихудшего мыслимого бедствия”; это подрывает идею безопасности, обеспечиваемой «предупреждающим отслеживанием результатов». В-третьих, само понятие «бедствие» утрачивает границы во времени и пространстве и, тем самым, смысл. Оно становится событием, имеющим начало и не имеющим конца, своеобразным непредсказуемым «вольным пиршеством» крадущихся, скачущих и накладывающихся друг на друга волн разрушения. Но ведь это и подразумевает потерю меры нормальности, утрату процедур измерения и, следовательно, реальной основы для расчета опасностей: сопоставляются друг с другом несравнимые сущности и расчет, исчисления оборачиваются лишь затемнением рассудка” [2, с. 166].
Тем не менее идея реагирования на неопределенности за счет исчислений риска остается одной из самых продуктивных, ибо это реальная технология, позволяющая связывать опыт прошлого (статистику известных ситуаций) и неизвестное будущее действиями настоящего. В конечном счете одним из преимуществ исчисления риска является то, что за счет этой методологии приобретается такая наиболее важная функция индустриального общества (по У.Беку), как “способность обращаться к своему непредсказуемому будущему. Исчисление различных видов риска, законы об обязательном страховании и т.п. делают, казалось бы, невозможное: события, которые еще не произошли, становятся объектом текущих действий, а именно, раннего предупреждения, компенсации или других мер предосторожности против будущих последствий…. «новизна» исчисления рисков заключается в преобразовании неисчислимого в исчислимое с помощью статистики несчастных случаев, поддающихся обобщению формул расчета, а также общего обменного принципа «деньги за причиненный ущерб» [2, с. 164].
Таким образом, между неопределенностью и риском принято считать существование прямой зависимости. Рост неопределенности и ее неизмеримости ведет к росту риска и, напротив, уменьшение неопределенности благодаря росту ее измеримости – уменьшает риск.
Поэтому в контексте отмеченного прослеживается наличие взаимосвязи между неопределенностью, релевантностью и риском. Наибольшее несоответствие, когда оценка релевантности равняется нулю, определяет ситуацию наибольшей неопределенности и, логично с ней связанной, ситуацию наибольших рисков. И, наоборот. Наибольшее соответствие, когда оценка релевантности равняется 1, определяет ситуацию наибольшей определенности и наименьших рисков.
Проблема связывания неизвестного будущего и настоящего путем исчисления риска исследуется также в работах Н.Лумана. О свойстве риска связывать будущее и настоящее Н.Луман пишет так: “С точки зрения настоящего будущее неопределенно, в то время, как уже теперь точно известно, что будущее настоящее будет определено с точки зрения его желательности или нежелательности. Только теперь еще нельзя сказать, как именно. Однако, можно знать, что ты сам или другие наблюдатели в будущем настоящем будут знать, в чем дело и тогда они оценят это положение иначе, чем теперь, но, возможно все по-разному. К тому же, с другой стороны, то, что может произойти в будущем, зависит от решения, которое следует принять в настоящем. Ибо о риске говорят только в тех случаях, когда может быть принято решение, без которого не возникло бы ущерба” [11, с. 146].
В контексте проблемы количественной калькуляции и измеримости риска следует обратить внимание на такую методологическую особенность, которая прослеживается в исследованиях Н.Лумана. Н.Луман, например, исследует этот общественный феномен в контексте отклонения от рациональности, отклонения от того, что при определенных критериях, при определенных правилах или в силу определенных общественных традицияй может считаться эталоном или идеалом. Поэтому можно предположить, что в контексте достижения такого эталона или идеала, на что направлена общественная деятельность, развитие общественных процессов, и может определяться и измеряться риск. Таким образом, концептуально методология измерения риска может заключаться в определении уровня несоответствия заданному эталону или идеалу.
На этот счет Н.Луман, например, отмечал: „.Тогда какой же смысл в теориях риска, понятия которого связаны с количественной калькуляцией? Может быть, все дело только в том, чтобы задать (как в некоторых теориях морали) какой-то идеал, позволяющий каждому увидеть свое (к счастью, и других людей тоже) несоответствие требованиям [рациональности]? На карту поставлено (во всяком случае, это важно для науки) использование количества и его практическая релевантность” [11, с. 136].
Отмеченное положение Н.Лумана позволяет предположить, что риски инвестиционного климата можно измерять уровнем несоответствия идеалу (эталону), другими словами степенью отклонения от эталона уровня инвестиционной привлекательности (релевантности) социально-экономической среды в любой текущий момент времени.
Следовательно, сравнивая реальное состояние развития социально-экономической среды с желаемой его идеальной моделью посредством системы общественно-политических, социальных и экономических факторов, появляется возможность устанавливать в какой мере изменения, что произошли в этой среде имеют желательный или нежелательный характер. А направление и интенсивность таких изменений должно служить основанием для вывода о привлекательности или непривлекательности социально-экономической среды для эффективной инвестиционной деятельности.В данной работе считается, что инвестиционный риск определяется уровнем проявления нежелательных изменений факторов, по которым исследуются процессы развития социально-экономической среды, что приводит к снижению инвестиционной привлекательности отдельно взятой страны, или региона. Инвестиционный риск может определяться как по одному отдельному общественно-политическому, социальному или экономическому факторам, так и по определенной их совокупности (группе).
Основываясь на указанных выше теоретических положениях можно построить концептуальную математическую модель анализа инвестиционной привлекательности социально-экономической среды. С этой целью обозначим:
Совокупность экспертов множеством Е:
Е = { еі } , і = 1,2,...,n .
Совокупность свойств, по которым определяется инвестиционная привлекательность социально-экономической среды множеством G :
G = { gj } , j = 1,2,...,m.
Шкалу оценок свойств множеством L:
L = { lq } , q = 1,2,...,k.
Процедуру экспертизы, когда еі эксперт оценивает gj свойство с помощью шкалы L: gj lqij . ie? Тогда оценку ptij свойства j, по которому оценивается инвестиционная привлекательность социально-экономичсекой среды экспертом і в момент времени t, можно представить функцией ?t на множестве G отдельных свойств: ptij = ?t (G) = ltij ? L . 9 Текущее состояние или, другими словами, профиль инвестиционной привлекательности социально-экономичсекой среды в любой момент времени t можно представить множеством P : StP = UU ptij ? L . St i j Профиль социально-экономичсекой среды P можно трактовать как фиксированную в определенный момент времени t интегральную проблемно-ориентированную характеристику его свойств. Можно предположить, что существует теоретически определенный профиль (назовем его эталоном) социально-экономической среды, который будет точно инвестиционно привлекательным и присвоим этому профилю статус const. StТеоретически определенный (эталонный) инвестиционно привлекательный профиль социально-экономичексой среды обозначим P: S0P ? L . S0
Сопоставляя между собой текущий и эталонный профили социально-экономической среды, можно оценить риски достижения целей инвестирования. Чем меньше отличается текущий профиль социально-экономической среды от эталонного (чем большая релевантность, и поэтому чем меньшая неопределенность), тем выше уровень его инвестиционной привлекательности и, конечно, меньше риски.
Таким образом, процесс D формирования инвестиционно привлекательной социально-экономической среды может рассматриваться как достижение такого развития производительных сил общества (в том числе и научно-технологического потенциала, как его составляющей), когда профиль социально-экономической среды в каждый текущий момент времени в наибольшей степени отвечает его эталону, то есть достигается максимальная релевантность. Формально это можно записать так: D = f (G) . Целевая функция при этом будет иметь вид: P \ P ? ? . S0St Релевантность ReT социально-экономической среды в интервале времени T можна оценить функционалом ReT = ?(D) , который идентифицирует оценки инвестиционной привлекательности в евклидовом пространстве. Тогда обобщенное значение риска инвестирования RuT в исследуемую социально-экономичсекую среду можно представить как функцию ? вещественной переменной: RuT = ?(ReT) .
Значения релевантности и риска соотносятся в евклидовом пространстве таким способом, когда соответствие профиля социально-экономической среды в момент времени t эталонному профилю увеличивается, это свидетельствует об уменьшении инвестиционных рисков. В том же случае, когда этого не происходит, а наоборот, соответствие профиля социально-экономической среды в момент времени t эталонному профилю уменьшается, это свидетельствует о росте инвестиционных рисков. В этом случае релевантность текущего профиля социально-экономической среды имеет тенденцию к уменьшению (неопределенность к росту).
В указанном контексте мера релевантности, таким образом, может трактоваться как интегральный критерий проблемно-ориентированной оценки инвестиционной привлекательности социально-экономической среды. Профиль же релевантности определяет факторы (потенциал, ресурсы) повышения меры релевантности, уменьшение инвестиционных рисков.
На основе зарубежных подходов, а также проведенных собственных исследований предложена формализованная модель экспертного анализа инвестиционной привлекательности социально-экономической среды. Моделирование процедур проблемно-ориентированной оценки инвестиционной привлекательности социально-экономической среды на основе эмпирического измерения рисков реальных общественных процессов, подтверждает, что эффективным методом их измерения может быть определение меры релевантности профиля исследуемой среды в любой текущий момент времени заданному эталону или идеалу.
1. Альгин А.П. Риск и его роль в общественной жизни. – М.: Мысль, 1989.
2. Бек У. От индустриального общества к обществу риска // THESIS, 1994, вып.5.
3. Бутко М., Зеленський С., Акименко О. Сучасна проблематика оцінки інвестиційної привабливості регіону // Економіка України. – 2005. - №11.
4. Вітлінський В.В., Наконечний С.І. Ризик у менеджменті. – К.: ТОВ “Борисфен-М”, 1996.
5. Доклад о мировом развитии – 2005.(/wwww.un.org/russian/esa/docs/wdr2005.pdf/)
6. Доклад о мировых инвестициях, 2005 год: Транснациональные корпорации и интернализация НИОКР.(http://www.un.org/russian/esa/economic/investment.htm)
7. Джус И.В. Политические риски: оценка, анализ и управление. М.: ИМЭМО РАН, 2004. – 92 с.
8. Духненко В., Коваленко В., Дуброва О. Потенциалы и риски // Эксперт (Украина). – 2005. - №49.
9. Дюран Б., Оделл П. Кластерный анализ. Пер. с англ. – М.: Статистика, 1977.
10. Інвестиційний клімат в Україні: фактори регіональних ризиків / О.О.Слюсаренко, О.В.Кужель, Ю.А.Авксентьєв, В.А.Головко, Б.М.Данилишин, В.Л.Наконечний, В.І.Лисицький, В.М.Штуца – К.: РВПС України НАН України, 1999.
11. Луман Н. Понятие риска // THESIS, 1994, вып. 5.
12. Малицкий Б.А. Теоретико-методическое обоснование формирования качественно нового научного потенциала страны. Рукопись докторской диссертации. – К., 1988.
13. Маліцький Б.А., Головатюк В.М., Соловйов В.П. Оцінка інвестиційної привабливості соціально-економічного середовища. – К., 1996.
14. Маліцький Б.А., Головатюк В.М., Соловйов В.П. Моніторинг інвестиційного клімату в Україні // Розвиток науки та науково-технічного потенціалу в Україні та за кордоном. – 1998. – №2(3).
15. Найт Ф. Понятия риска и неопределенности // THESIS, 1994, вып. 5.
16. Научно-технический потенциал: структура, динамика, эффективность. – К.: Наук. Думка, 1988. - 347 с.
17. Плюта В. Сравнительный многомерный анализ в экономических исследованиях: Методы таксономии и факторного анализа /Пер. с пол. В.В.Иванова; Науч. ред. В.М.Жуковской. - М., 1980.
18. Подколзина И.А. Проблемы дефиниции и оценки политического риска в зарубежных исследованиях // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. 1996, №5.
19. Политический риск: анализ, оценка, прогнозирование, управление / Под ред. Ш.З. Султанова. – М., 1992.
20. Политология: Энциклопедический словарь / Общ. ред. и сост.: Ю.И.Аверьянова.- М.: Изд-во Моск. коммерч. ун-та, 1993.
21. Соловьев В.П. Инновационная деятельность как системный процесс в конкурентной экономике (Синергетические эффекты инноваций). – Киев: Феникс, 2004. – 560 с.
22. Тихомиров В.Б., Тихомирова И.В. Политический риск: рейтинг Литвы // Диалог. – 1990. - №15.
23. Управління підприємницьким ризиком / Загальна редакція Д.А.Штефанича.- Тернопіль: “Економічна думка”, 1999.
24. Устенко О.Л. Предпринимательские риски: основы теории, методология оценки и управление:- К.: Издательство “Всеувито”, 1996.