Стих – проявление творческой личности
Становление личности всегда было немаловажным фактором развития общества. Опираясь на прочитанные книги известных гениальных людей, я нашла себя в поэзии.
Поэзия — это язык души. В словаре Даля для поэзии дано определение. «ПОЭЗИЯ ж. изящество в письменности; все художественное, духовно и нравственно прекрасное, выраженное словами, и притом более мерною речью. Поэзией, отвлеченно, зовут изящество, красоту, как свойство, качество, не выраженное на словах. Наконец зовут поэзией самые сочиненья, писанья этого рода и придуманные для сего правила: стихи, стихотворения и науку стихотворства.».
Маяковский — человек, вдохновляющий на подвиги
Владимир Владимирович Маяковский родился 7 июля 1894 года в Грузии, в селе Багдади, в семье лесничего. С 1902 г. учился в гимназии в Кутаиси, затем в Москве, куда после смерти отца переехал вместе со всей семьей. В 1908 г. оставил гимназию, отдавшись подпольной революционной работе. В пятнадцатилетнем возрасте вступил в РСДРП(б), выполнял пропагандистские задания. Трижды подвергался аресту; в 1909 г. сидел в Бутырской тюрьме в одиночке. Там и начал писать стихи. С 1911 г. занимался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Примкнув к кубофутуристам, в 1912 г. опубликовал первое стихотворение — "Ночь" — в футуристическом сборнике "Пощечина общественному вкусу".
Хочу поделиться своими любимыми стихотворениями этого великого человека.
ЛИЛИЧКА
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот, сердце в железе.
День еще — выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
Утро
Угрюмый дождь скосил глаза.
А за
решеткой
четкой
железной мысли проводов —
перина.
И на
нее
встающих звезд
легко оперлись ноги.
Но гибель фонарей,
царей
в короне газа,
для глаза
сделала больней
враждующий букет бульварных проституток.
И жуток
шуток
клюющий смех —
из желтых
ядовитых роз
возрос
зигзагом.
За гам
и жуть
взглянуть
отрадно глазу:
раба
крестов
страдающе-спокойно-безразличных,
гроба
домов
публичных
восток бросал в одну пылающую вазу.
МОИ СОБСТВЕННЫЕ СОЧИНЕНИЯ
Перелом
А есть ли в этом мире человек,
Который бы не жаждал упоенья?
Мы все хотим переступить запрет
И окунуться в гавань наслажденья.
В любом из нас живёт порочный хитрый жук,
Что так и хочет выбраться наружу,
Но ведь не каждый так силён, чтоб вдруг
Открыть окно и променять тепло на стужу!
Мы все привыкли тяготить года —
Так поступать велит людской стереотип,
И лишь немногие из тех, что иногда
Меняют тишину на крик,
Ломают ветхие законы бытия
И, поведясь на провокацию души,
Как вьётся около ноги змея,
Пытаются ужиться в мире лжи.
А ведь к чему я это всё? И где мораль?
Пускай зарубит каждый на носу:
Ведь тот, кто в жизни видит лишь февраль,
Некоим образом не выживет в жару!
Повседневность
Всепоглощающая тьма над городом кружится,
И под крылом ночи поблекла суета,
На сонный город пелена ложится
И смахивает день, как пыль с хвоста.
Уносится в ночи пустой свобода,
Пленит надежды только новый день,
А старый день, как будто канул в воду
И возвращать его, наверное, было б лень.
И так, из поколенья в поколенье
Плывут, текут, и тянуться года,
А люди — только лишь кусок творенья,
Частичка мирового пирога…
И поутру, когда ночная мгла растает,
Мы все рассыпимся на миллион частей,
И потихоньку в этот мир вползая,
Куски быта сгрызая до костей,
И так, немного лицемерно улыбаясь,
Протягивая руку в жаркий день,
Чуть–чуть себя превознести стараясь,
Мы говорим друг другу: «Добрый день!»
