Одно из моих увлечений —
история. Особенно интересно для меня — история тех мест, где
я побывал. В первый раз оказавшись в Севастополе, меня увлекла его
история! Это поистине неповторимый город. Севастополь —
моровой лидер по количеству памятников и мемориалов на квадратный
километр. Интересна история этого города с первых его дней, до
нынешнего времени. Много писателей и поэтов посвятили этому городу свои
строки.
Всегда занимая значиное место в
Российской империей, будучи базой для Черноморского военного флота,
история города полна событиями, показывающие всю славу российского
флота, героизм его моряков и офицеров. За свою историю город пережил
дважды осаду, находился в руках союзных войск, гитлеровской армии. Да и
сейчас вокруг города идет много споров, до сих пор он притягивает
всеобщее внимание.
Я прочитал много книг о разных этапах
развития города, но более всего меня потряс период Первой обороны
Севастополя 1854 — 1855 гг. Именно об этом периоде я и хотел
бы рассказать.
В июне — июле 1854 года превосходящие силы флота союзников
(Англия, Франция, Турция и Сардиния) — 34 линейных корабля и
55 фрегатов(в том числе большинство паровых) блокировали русский флот
(14 линейных парусных кораблей, 6 фрегатов и 6 пароходо-фрегатов) в
бухте Севастополя.
В конце августа 1854 года десантный флот с наземными войсками союзников
двинулся к крымским берегам. Численность десантных войск составляла 62
тысячи человек с 134 полевыми и 73 осадными орудиями.
1 сентября 1854 года была произведена высадка десанта возле Евпатории.
После высадки войска союзников двинулись в сторону Севастополя.
Сражение на Альме состоялось 8 (20) сентября; союзники атаковали
русскую позицию и, после упорного боя, заставили наши войска отступить.
Русские потеряли при этом с лишком 5700 человек, союзники —
более 3300 человек. Так как преследования не было, то наши войска
успели беспрепятственно отойти на южную сторону Севастополя.
При входе в Севастопольскую бухту затоплено было несколько старых
кораблей, чем отнималась у неприятельского флота возможность проникнуть
в оную; экипажи большинства остальных судов наших пошли на усиление
гарнизона; корабельные орудия стали свозить на берег, для усиления
обороны укреплений. Севастополь приготовлялся к отчаянной защите.
Имея преувеличенные сведения о силе русских укреплений на северной
стороне Севастополя, Сент-Арно решил обойти город и атаковать его южную
сторону, которая, по имевшимся сведениям, была укреплена слабо. Вместе
с переходом туда союзники приобретали обеспеченную от обхода позицию на
Херсонесском полуострове, отличные стоянки для судов в многочисленных
бухтах и удобное сообщение с флотом, представлявшим теперь их
естественную базу.
Между тем князь Меншиков, опасаясь быть запертым в городе и отрезанным
от остальной России, покинул Севастополь и совершил фланговое движение
на Бахчисарай. Войска его во время этого движения не раз находились на
ближайшем расстоянии от неприятельских, двигавшихся в противоположном
направлении; но, благодаря закрытой местности и ночному времени,
происходили лишь случайные столкновения мелких частей.
Оборона Севастополя поручена была на первое время адмиралам Нахимову и
Корнилову, в распоряжении которых оставалось 18 тысяч человек
— преимущественно флотских экипажей. К счастью, в это время
распоряжения неприятельского начальства были слабы и нерешительны,
вследствие болезни маршала Сент-Арно. 24 сентября (6 октября) французы
заняли Федюхины высоты, а англичане — Балаклаву, в бухту
которой, в то же время, вступил их флот. Вслед за тем французы
расположились на западной части Херсонесского полуострова и устроили
свою базу в Камышовой бухте.
С 14 (26) сентября начальство над французскими войсками перешло к
генералу Канроберу, так как Сент-Арно, уже полуживой, отправился
обратно в Константинополь и на пути туда умер. Между тем, адмирал
Нахимов, командовавший на южной стороне Севастополя, при известии о
появлении неприятеля на Федюхиных высотах ожидал немедленного штурма;
но союзники, опасаясь больших потерь, на штурм не решались, а
приступили к осадным работам. Это доставило русским время перевести
большинство войск с северной стороны на южную и деятельно заняться
усилением своей оборонительной линии.
Все фортификационные работы велись под руководством
инженер-подполковника Тотлебена, сделавшегося с этого времени душой
обороны. 18 (30) сентября приблизился к Севастополю князь Меншиков со
своими войсками, и на другой же день прислал подкрепления ободрившемуся
гарнизону. Однако, за высылкой этих подкреплений, собственные силы
князя настолько ослабели, что он уже не мог действовать в открытом поле
и должен был выжидать прибытия свежих войск, отправленных к нему князем
Горчаковым, который вообще оказал в этот период времени самую
деятельную помощь Крымской армии.
Между тем, в ночь на 28 сентября (10 октября) французы, расположившиеся
под начальством генерала Форе к западу от Сарандинакиной балки,
заложили 1-ю параллель в 400 саженей от 5-го бастиона; англичане,
ставшие к востоку от названной балки, до обрывов Сапун-горы, в
следующую ночь отрыли траншеи в 700 саженей от 3-го бастиона; для
обеспечения же осадной армии, обсервационный корпус Боске (две
французские дивизии) стал на Сапун-горе, имея вправо от себя 8 турецких
батальонов.
В это время материальная обстановка союзников была очень плоха: холера
производила сильные опустошения в их рядах; в продовольствии ощущался
недостаток. Чтобы снабдить себя последним, они послали несколько
пароходов к Ялте, ограбили город и его окрестности, но поживились
сравнительно немногим. Во время осадных работ союзники несли много
потерь от огня гарнизона и от частых вылазок, производившихся с
замечательной отвагою.
5 (17) октября последовала первая бомбардировка Севастополя, как с
сухого пути, так и с моря. Во время этой бомбардировки только
английским батареям удалось одержать частный успех против 3-го
бастиона; вообще же огонь союзников не увенчался удачей, несмотря на
громадное количество выпущенных снарядов. Незаменимой потерей для
русских была смерть храброго Корнилова, смертельно раненного на
Малаховом кургане. Общий урон с нашей стороны состоял из 1250 человек;
у союзников выбыло из строя 900—1000 человек.
Джон Уилсон Кармайкл «Бомбардировка Севастополя»,
(1855), холст, масло — Королевский военный госпиталь Челси,
Лондон.
Бомбардировка никакой пользы союзникам не принесла; напротив, положение
их сделалось труднее прежнего, и от надежды на лёгкое торжество им
пришлось отказаться. Напротив того, уверенность русских в возможности
успешной борьбы с сильным противником возросла. В следующие за тем дни
огонь с обеих сторон продолжался с переменным успехом; однако французы
успели значительно подвинуть вперед свои осадные работы. Силы князя
Меншикова тем временем постепенно увеличивались, и ему дарованы были
права главнокомандующего.
Опасаясь за недостаток в порохе, которого расходовалось огромное
количество, и видя быстрое приближение французских работ к 4-му
бастиону (наводившее мысль о скором штурме), он решился отвлечь
внимание неприятеля диверсией против его левого крыла. С этой целью
разрешено было генералу Липранди, с отрядом в 16 тыс. человек,
атаковать союзные войска, стоявшие у Балаклавы. Последовавшее сражение
желаемых результатов не принесло. Хотя осадные работы несколько
замедлились, но бомбардировка продолжалась с прежней силой; главная же
невыгода состояла в том, что Балаклавское сражение обратило внимание
союзников на их слабую сторону и открыло им виды князя Меншикова.
Уже с 14 (26) октября они приступили к усиленному укреплению Балаклавы
и Сапун-горы, и одна французская дивизия держалась там в постоянной
боевой готовности. Осадные работы подвинулись в это время настолько,
что союзные генералы уже предполагали решиться на штурм 4-го бастиона.
Князь Меншиков, которому планы эти отчасти были известны через
дезертиров, предупредил о том начальство севастопольского гарнизона,
приказав принять меры на случай штурма. Вместе с тем, так как силы его
в это время достигли уже 100 тыс. человек, он решился воспользоваться
таким перевесом, чтобы перейти в наступление. К этому побуждало его и
крайне тяжелое положение защитников Севастополя, изнемогавших в
непрерывной борьбе, а также известие о скором прибытии к союзникам
новых подкреплений.
5 ноября состоялось Инкерманское сражение, в котором русские войска
имели первоначальный успех, но, несмотря на двукратный численный
перевес и проявленную войсками отчаянную храбрость, дальнобойное
нарезное оружие союзников склонило чашу весов на их сторону. Русские
войска не потеряли бодрости духа, но в них появилось печальное
недоверие к своему начальству. Князь Меншиков впал в мрачное настроение
и отчаивался в удержании Севастополя и даже Крыма. Император Николай,
огорчённый неудачей, тем не менее ободрял Меньшикова своими письмами.
Бой на Малаховом кургане в Севастополе в 1855 году.
Между тем союзники получили новые подкрепления, вследствие чего силы их
под Севастополем возросли до 120 тыс.; вместе с тем к ним прибыл
искусный французский инженер, генерал Ниель, давший новое направление
осадным работам, которые теперь направились главным образом против
ключа севастопольской оборонительной линии — Малахова
кургана. Для противодействия этим работам, русские выдвинулись вперёд
своим левым флангом и, после упорной борьбы, возвели весьма важные
контрапроши: редуты Селенгинский и Волынский и люнет Камчатский. Во
время производства этих работ войска узнали о кончине императора
Николая.
Союзники понимали важность помянутых контрапрошей, но первоначальные
попытки их против Камчатского люнета (возведённого впереди Малахова
кургана) не имели успеха. Раздраженные этими замедлениями, побуждаемые
требованиями Наполеона III и голосом общественного мнения Западной
Европы, союзные главнокомандующие решили действовать с усиленной
энергией. 28 марта (9 апреля) предпринята была вторая усиленная
бомбардировка, за которой предполагалось произвести штурм. Адский
огонь, продолжавшийся в течение десяти дней, не принёс, однако,
ожидаемого действия; разрушаемые укрепления за ночь исправлялись их
защитниками, готовыми ежеминутно грудью встретить врага. Штурм был
отложен; но русские, вынужденные в ожидании его держать резервы под
огнём, понесли за эти дни урон более 6 тыс.
Осадная война продолжалась затем с прежним упорством; однако перевес
стал склоняться на сторону англо-французских войск. Вскоре к ним стали
прибывать новые подкрепления (в том числе 15 тыс. сардинцев, вступивших
14 (26) января 1855 в войну на стороне коалиции), и силы их в Крыму
возросли до 170 тыс. Ввиду такого их перевеса Наполеон III требовал
решительных действий и прислал составленный им план. Канробер, однако,
не нашёл возможности выполнить его, и потому главное начальство над
войсками передано было генералу Пелисье. Действия его начались
отправкой экспедиции в восточную часть Крыма, с целью лишить русских
продовольствия с берегов Азовского моря и пресечь коммуникации
Севастополя через Чонгарскую переправу и Перекоп.
В ночь на 11 (23) мая 16 тыс. человек отправлено было на кораблях из
Камышевой бухты и Балаклавы, а на следующий день войска эти высадились
близ Керчи. Начальствовавший русскими войсками в восточной части Крыма
барон Врангель (победитель на Чингильских высотах), имея всего 9 тысяч,
должен был отступить по Феодосийской дороге, после чего неприятель
занял Керчь, вошёл в Азовское море и всё лето производил нападения на
прибрежные населенные пункты, истребляя запасы и предаваясь грабежам;
однако, потерпев неудачу под Арабатом и Геническом, он не мог
проникнуть в Сиваш, к Чонгарской переправе.
22 мая (3 июня) Пелисье завладел под Севастополем Федюхиными и
Балаклавскими горами и долиною реки Чёрной, после чего задумал овладеть
Малаховым курганом. Этому должно было предшествовать овладение
передовыми укреплениями нашими: Селенгинским и Волынским редутами и
Камчатским люнетом. После 2-дневной жестокой бомбардировки (по счёту
3-ей), союзники, после упорнейшего боя и громадных потерь, овладели
вышеназванными верками. Теперь открыт был доступ к Малахову кургану, и
положение осажденного города становилось критическим; между тем боевых
запасов, подвозимых с большими трудностями, оказывалось очень мало
сравнительно с союзниками, которым всё доставлялось морем.
Князь Горчаков терял надежду спасти Севастополь, и думал о том, как
вывести оттуда гарнизон без больших потерь. Осадные работы неприятеля
подвинулись уже на 200 саженей к Малахову кургану и на 115 саженей к
3-му бастиону; жестокий артиллерийский огонь продолжался непрерывно. 6
(18) июня, рано поутру, французы и англичане бросились на штурм
названных укреплений, но были отбиты с огромным уроном. Успех этот,
хотя и ободрил обороняющихся, однако надежда на спасение Севастополя не
могла долго поддерживаться.
Осада, временно замедленная неудачным штурмом, продолжалась, и
положение изнемогавшего гарнизона становилось невыносимым; лучшие его
предводители выбывали один за другим; ещё 7 (19) марта оторвало ядром
голову доблестному защитнику Малахова кургана, контр-адмиралу Истомину,
8 (20) июня ранен Тотлебен (хотя он больной ещё 2 месяца продолжал
издали руководить работами, но руководство это, конечно, не давало
прежних результатов); наконец, 28 июня (10 июля) смертельно поражён
пулей храбрый Нахимов. Геройские защитники Севастополя, которых, по
выражению современников, толкли как в ступке, жаждали решительного боя,
способного изменить их положение; к тому же склонялся и сам князь
Горчаков.
В последних числах июля прибыли в Крым новые подкрепления (3 пехотные
дивизии), а 27 июля (8 августа) получено повеление императора
Александра II главнокомандующему собрать военный совет для решения
вопроса о «необходимости предпринять что-либо решительное,
дабы положить конец сей ужасной бойне». Большинство членов
совета высказалось за наступление со стороны реки Чёрной. Князь
Горчаков, хотя и не верил в успех нападения на сильно укреплённые
позиции противника, однако поддался настояниям некоторых генералов. 4
(16) августа произошло сражение на реке Чёрной, где атака русских была
отбита и они принуждены были отступить, понеся огромный урон. Это
ненужное сражение не переменило взаимного положения противников;
защитники Севастополя оставались при той же решимости обороняться до
последней крайности; нападающие же, несмотря на разрушение
севастопольских укреплений и близость к ним своих подступов, не
отваживались на штурм, а решили потрясти Севастополь новой (5-й)
усиленной бомбардировкой.
С 5 по 8 августа (17—20 августа) огонь 800 орудий осыпал
защитников непрерывным градом свинца; русские теряли ежедневно 900
— 1000 человек; с 9 по 24 августа (21 августа — 5
сентября) огонь был несколько слабее, но тем не менее у гарнизона
каждый день выбывало из строя 500 — 700 человек.
15 (27) августа в Севастополе освятили мост на плотах (в 450 саженей)
через большую бухту, спроектированный и построенный генерал-лейтенантом
А. Е. Бухмейером. Осаждающие, между тем, подвинули уже свои работы на
ближайшее расстояние к русским веркам, почти уже разрушенным
предшествовавшей адской канонадой.
24 августа (4 сентября) началась 6-я усиленная бомбардировка,
заставившая умолкнуть артиллерию Малахова кургана и 2-го бастиона.
Севастополь представлял груду развалин; исправление укреплений
сделалось невозможным.
Рукопашный бой французских зуавов и русских солдат на Малаховом кургане
27 августа (8 сентября), после жестокого огня, союзники в полдень
двинулись на штурм, Через 2 часа французы овладели Малаховым курганом;
на всех прочих пунктах обороняющиеся, совершив чудеса храбрости, отбили
нападение, однако дальнейшая оборона Севастополя уже не представляла
никакой выгоды; в последние дни бомбардировка вырывала из русских рядов
по 2 — 3 тыс. человек, и стало очевидным, что держаться при
подобных обстоятельствах не было возможности. Поэтому князь Горчаков
решил оставить Севастополь, и в течение ночи перевёл свои войска на
северную сторону. Город был зажжён, пороховые погреба взорваны, военные
суда, стоявшие в бухте, затоплены. Союзники не решились преследовать
нас, считая город минированным, и только 30 августа (11 сентября)
вступили в дымящиеся развалины Севастополя.
За 11 месяцев осады союзники потеряли не менее 70 тыс. человек, не
считая умерших от болезней; русские — около 83,5 тыс.
Занятие Севастополя не изменило решимости русских продолжать неравную
борьбу. Их армия (115 тыс.) расположилась вдоль северного берега
большой бухты; союзные же войска (более 150 тыс. одной пехоты) заняли
позиции от Байдарской долины к Чоргуну, по реке Чёрной и по южному
берегу большой бухты. В военных действиях наступило затишье,
прерываемое диверсиями неприятеля к разным приморским пунктам.