Вернуться назад

Источник: реферат по дисипцлине "Философия науки и техники"

Франсуа Лиотар. Состояние постмодерна: трактат о знании

Содержание
1. Введение
2. Знание как товар
3. Прагматика нарративного и научного знаний
4. Легитимизация знания
5. Заключение
6. Список литературы

Введение

Постмодернизм представляет собой относительно недавнее явление: его возраст составляет около четверти века. Само понятие «постмодернизм» впервые упоминается вначале 70-х г.г. В художественном формообразовании постмодерн обратился в противовес монохромным, рациональным формам и догмам «современного движения», к декоративности, красочности, индивидуальности и образной семантике элементов, а часто и ироничности, цитировании исторических стилей. Архитекторами и художниками постмодерна использовались цитаты не только из прошлых стилей - классицизм, арт-деко, конструктивизм, но и из сюрреализма, китча, компьютерной графики. Подобные тенденции обуславливались «ностальгией по прошлому», разочарованием в искусстве современности. Золотой век виделся в прошлом как антипод современности. Как и большинство новых веяний, постмодерн подвергся спорам, направленным на выяснения его стилевой самостоятельности.

Понятие "постмодернизма", как основной проблемы современности, характеризующейся противоборством разнородных способов мышления и жизненных форм, впервые ввел в конце семидесятых годов французский философ Жан-Франсуа Лиотар. Будучи, прежде всего культурой постиндустриального, информационного общества, он вместе с тем выходит за ее рамки и в той или иной мере проявляется во всех сферах общественной жизни, включая экономику и политику. Ведущую роль в постиндустриальном обществе приобретают сфера услуг, наука и образование, корпорации уступают главное место университетам, а бизнесмены - ученым и профессиональным специалистам. В жизни общества все большее значение приобретает производство, распределение и потребление информации. Если выделение молодежи в особую социальную группу стало признаком вхождения человека в индустриальный век, Новое время, то наступления эпохи постмодернизма и постиндустриального общества ознаменовало появление молодежных субкультур. Возникновение субкультуры хиппи является наиболее ярким примером изменений мировоззрения человека второй половины ХХ века.

Наиболее ярко выразив себя в искусстве, постмодернизм существует и как вполне определенное направление в философии. В целом постмодернизм предстает сегодня как особое духовное состояние и умонастроение, как образ жизни и культура.

Целью данной работы является изучение и анализ книги французского философа Жана-Франсуа Лиотара «Состояние постмодерна», как трактата о знании. Задачами, поставленными перед работой, являются исследование теории Лиотара об изменении статуса знания, изучение прагматики нарративного и научного знаний, рассмотрение проблемы легитимизации знания.

Знание как товар

Книга «Состояние постмодерна» известного французского философа Жана-Франсуа Лиотара стала за годы, прошедшие со времени ее первой публикации, классической.

В ней рассматривается одна из "острых" проблем в науке – природа знания, его состояние и легитимации в постсовременную эпоху, а также различные типы языковых игр и их прагматика. Предметом исследования автора является "состояние знания в современных наиболее развитых обществах" в эпоху "постмодерна" [1]. Эта эпоха обозначает наметившиеся новые тенденции в культурном самосознании развитых стран Запада после второй мировой войны. В данном аспекте анализа легитимации социальных связей Лиотар усматривает особенность постмодерна в недоверии к метарассказам "модерна".

В начале книги рассматривается знание в информационных обществах. Выдвигается гипотеза об изменении статуса знания в эпоху постмодерна, выдвижении нового типа рациональности, отвечающей более полно тенденции информатизации общества. Поэтому в передовых науках с конца 40-х годов XX ст. произошел сдвиг, связанный с т.н. «лингвистическим поворотом» и вызвавший появление фонологии и лингвистической теории, проблем коммуникации и кибернетики, современной алгебры и информатики, вычислительных машин и машинных языков, разработку «мыслящих терминалов» и способов сохранения данных и т.д. Технологические изменения в области знания будут исполнять, согласно гипотезе Лиотара, две функции: исследование и передача сведений. Поэтому к знанию и направлению новых исследований выдвигаются такие требования как способность переводиться на язык машин в количества информации, чтобы быть операциональным и транспортируемым по каналам. Все непереводимое на язык машин будет отброшено.

В связи с этим, по всей видимости, будет выходить из употребления традиционный принцип, согласно которому получение знания неотделимо от формирования разума и личности. Отношение поставщиков и потребителей знания к самому знанию будет стремиться принять форму отношения производителя и потребителя товаров, т.е. знание приобретет стоимостную форму. Упор делается на то, что знание стало главной производительной силой, "информационным товаром", "самой значительной ставкой в мировом соперничестве за власть"[1]. Если в десятилетия, предшествующие написанию доклада Лиотара, экономические структуры могли угрожать стабильности государства благодаря новым формам оборачивания капиталов, которые выходят из под его контроля, то в век информационных технологий такая угроза еще более обострится. Это связано с тем, что частные структуры могут получить доступ и контроль над банками данных, недоступными для государства.

Коммерциализация знания приводит с одной стороны к тому, что в образовании знание перестает быть самоцелью и "теряет свою потребительную стоимость"[1]; с другой стороны, знания, введенные в оборот по тем же сетям, что и денежное обращение, становится "знаниями, обмениваемыми в рамках поддержания обыденной жизни" [1].

После такого редукционизма в понимании природы и функционирования современного знания Лиотар ставит проблему легитимации знания: в идеологическом смысле, как гражданский закон; в научном смысле, как научный дискурс, предписывающий условия принятия высказывания в рамках научного сообщества. Научное знание всегда было в конкуренции и конфликте с другим сортом знания, которое Лиотар называет нарративом. Современное научное знание сопровождается процессом экстериоризации и отчуждения от своих пользователей. Отсюда вытекает проблема деморализации исследователей и преподавателей. Будущий статус научного знания переплетается с сомнением ученых и вытекающей отсюда проблемой легитимации. Проблема легитимации связана с тем, что научное высказывание должно удовлетворять определенной совокупности условий (внутренне состояние и экспериментальная проверка), чтобы восприниматься как научное. Легитимация науки связана с вопросом о легитимации законодателя и вопросом о том, что справедливо. Традиция Запада исходит из родства языка науки с языком этики и политики. В состоянии постмодерна знание и власть являются двумя сторонами одного вопроса: кто решает, что есть знание, и кто решает, что нужно решать? «В век информатики вопрос о знании оборачивается вопросом об управлении». [1]

Прагматика нарративного и научного знаний

Лиотар исходит из положения, что знание - это не наука, особенно в ее современной форме. Наука заставляет поставить проблему не только в социо-политической, но и эпистемологической полноте. Анализ природы «нарративного знания» призван помочь с помощью сравнения лучше обозначить некоторые характеристики формы научного знания в современном обществе. Этот анализ дает возможность понять как можно, а как нельзя ставить вопрос о легитимности. Знание не заключается в науке и познании. Само познание трактуется как совокупность высказываний, которые указывают на предметы или описывают их. По отношению к этим высказываниям можно сказать, верны они или ложны. Наука в этом смысле становится областью познания. Наука, формулируя денотативные высказывания, предполагает два условия их приемлемости:

1. Предметы должны находиться в эксплицитных условиях наблюдения;
2. Необходимо решить принадлежит ли высказывание соответствующему языку.

При этом нужно учесть, что под знанием подразумевается не только сумма денотативных высказываний. «В термин «знание» входят представления о самых разных способностях: делать, жить, слушать»[1] и т.д. Лиотар здесь подразумевает компетенцию, которая выходит за рамки определения и применения истины в качестве единственного критерия. Знание оценивается по таким критериям как деловитость (техническая квалификация), справедливость (нравственная мудрость), красота звучания, окраски (аудио и визуальная чувствительность) и т.п. Так понимаемое знание включает в себя способность произносить «хорошие» денотативные, прескриптивные и оценочные высказывания. Знание предоставляет возможность получать «хорошие» достижения по многим предметам дискурса, которые нужно познать, решить, оценить, изменить. Поэтому одна из главнейших черт знания заключается в широком «образовании» компетенции. «Знание есть единая форма, воплощенная в субъекте, который состоит из различных видов компетенции, которые его формируют». [1]

Другой характеристикой, которой Лиотар наделяет знание, является обычай. Прескриптивное, оценочное или денотативное высказывание считается «хорошим» если соответствует критериям, установленным в сообществе, которое состоит из собеседников «знающего». Античные философы называли такую легитимацию мнением. В современной терминологии это называется консенсусом, который позволяет отличить иностранца или ребенка, что и составляет культуру народа. При этом Лиотар отмечает, что в формировании традиционного знания первенствует нарративная форма. Рассказ является самой лучшей формой традиционного знания. Образующееся в нарративе знание, является "компактным" по сравнению с так называемым "развитым" знанием. Оно демонстрирует, что традиция рассказов является в то же время традицией критериев, которые определяют тройную компетенцию - умение говорить, слушать и делать. И именно через рассказы передается набор прагматических правил, устанавливающих социальную связь.

Функции нарративного знания заключаются в том, чтобы избежать забвения, а также в формировании критериев, унификации компетенций и социальной регуляции. Рассказы иллюстрируют компетенцию и определяют ее критерии. Они определяют, что должно говориться и делаться в культуре и тем самым оказываются легитимными.

Прагматика научного знания содержит в себе исследовательскую и обучающую игры. В прагматике научного знания предполагается, что отправитель говорит истину о референте. Это означает, что он способен представить доказательства того, о чем говорит и всякое высказывание, относящееся к референту, но обратное или противоречащее по смыслу не принимается. Получатель в потенции должен обладать теми же качествами, что и отправитель, т.к. способен доказать или опровергнуть как и актуальный отправитель.

Однако в научной прагматике возникает затруднение, связанное с тем, что доказательство нуждается в доказательстве своей истинности. Научное решение данного затруднения заключается в двойном правиле. Первое является диалектикой или риторикой юридического типа: «референт есть то, что предлагает аргумент для доказательства, деталь для убеждения в споре». Это означает, что доказательства строится не на способности отправителя, но его возможность доказательства исходит из самой действительности. Второе правило основывается на метафизике и означает, что «один и тот же референт не может предоставлять множество противоречащих или необоснованных доказательств: «Бог не обманщик». Такое двойное правило наука XIX века называет верификацией, а наука XX века – фальсификацией. Данное правило предоставляет возможность консенсуса. При этом ни один консенсус не может быть показателем истины, но истина порождает консенсус.

Для того, чтобы проводить исследования необходимо обучение, т.к. специалисту нужен получатель, который может стать отправителем, т.е. партнером. К тому же без обсуждения противоречий невозможна проверка высказывания, компетенция без обновления также невозможна. В научном споре истинность и компетенция ставятся под сомнение, т.к. они не являются раз и навсегда приобретенными. Истина и компетентность зависят от одобрения сообщества равных, от того, что считается в этом кругу подлежащим обсуждению посредством доказательств и опровержений. Отсюда следует вывод о необходимости формирования «равных». Высказывания, по поводу которых состоялся достаточный обмен аргументами и доказательствами, формирующими прагматику исследования, передаются в процессе обучения как подлежащие более обсуждению истины. Другими словами преподают то, что знают, и в этом компетенция эксперта. При этом эксперт тот, кто, подойдя к черте незнания, занимается исследованиями.

В отличие от прагматики нарративного знания прагматика научного знания:

- основывается на денотативной языковой игре и исключает другие. При этом другие используются для сочленения аргументации;
- научное знание становится профессией и образует институты, т.к. в современном обществе языковые игры реализовываются в форме институтов, которые движутся квалифицированными профессионалами. Однако здесь появляется новая проблема отношения между институтом и обществом;
- научное высказывание не извлекает никакой законности из того, о чем оно говорит. Оно всегда находится в опасности «фальсификации»;
- научная игра содержит диахронную темпоральность, что означает кумулятивный процесс накопления в памяти и исследование новых проектов. В нем «ударение» получает преимущество над «метром».

Сравнивая науку и ненаучное знание, Лиотар уравнивает их в значимости. Для каждого знания существуют специфические правила, которые приемлемы в одном и не приемлемы в другом. Сожалеть об утрате смысла в эпоху посмодерна значит сожалеть, что знание больше не является нарративным.

Нарративное знание не занимается проблемой своей легитимации. Оно толерантно относится научному знанию, рассматривая его как разновидность нарративных культур. Но научное знание исследует проблему законности нарративных высказываний и утверждает, что они не подчиняются аргументам и доказательствам. Научное знание относит нарратив к вымыслами и мифам. Научный дискурс претендует на универсальность знания как метанаррации, что противоречит принципу плюралистичности нарративных форм знания в культуре постмодерна.

Легитимизация знания

Лиотар отмечает, что наука в поиске легитимации своего знания не может избежать нарратива. Ученые, сделавшие открытие, используют его, когда рассказывают на телевидении, в газетах эпопею, о знании, которое не является эпическим. Они удовлетворяют правилам игры, влияние которых остается сильным не только в СМИ, но и в душах самих ученых. Нарратив в данном случае призван преодолеть барьер между научным и народным знанием. Обращение к нарративу неизбежно, когда наука стремится к истинности своих высказываний, но не имеет возможности легитимировать их собственными средствами. Такое уважение к нарративной функции приводит Лиотара к пониманию того, что "усилие легитимации складывает оружие перед наррацией".[1] Аргумент в пользу этого - диалоги Платона и вообще вся диалогичность (нарративность рассказов) мировой философии. Философия им интерпретируется как возврат нарративного в научное знание. Это в принципе, научно неверно, ибо философия представляет собой отличный по типу концептуальности уровень развития знания (развитый рациональный дискурс), отличный от остального нарративного и даже научного знания. Отсюда корень многих преткновений в дальнейшем, при обсуждении "рассказов, легитимирующих знание". Этих рассказов два, один – более политический, другой – более философский.[1] Первый легитимирует человечество как героя свободы в праве на науку, второй легитимирует в качестве субъекта не народ, а спекулятивный дух философии. "Философия должна восстановить единство знаний, разбросанных по частным наукам в лабораториях и доуниверситетском преподавании; она не может сделать это иначе, как в языковой игре, связывающей одни и другие, как отдельные моменты в становлении духа, а следовательно, в наррации или точнее, в рациональной метанаррации". [1] Таков постмодернистский проект философии у Лиотара: она (философия) потеряла понимание сути философских идей с разрушением традиций философских систем; она не доверяет разуму, оперирующему в этих системах в терминах рациональности и концептуальности; философия лишь обслуживает в рамках метанаррации более энергетичные в коммуникативном поле дискурсы в ключе постмодернистской культуры. Отныне субъект истории не субъект познания (философ), а субъект действия желаний, обусловленных языковой игрой (актер, игрок).

В столь сложном современном обществе "утрата легитимности", корень ее в "европейском нигилизме", заключающемся в требовании легитимации самих правил легитимности. Суть процесса делегитимации в требовании самой легитимации. Как видим, критицизм постмодернизма иррационален, он не видит рациональных основ легитимирующих себя дискурсов (философия, наука). По Лиотару наука раскололась на множество непонимающих друг друга языков, в совершенстве которыми владеют лишь единицы. Универсальный метадискурс науки не возможен, ибо научное знание не универсально в языковой практике. Философия "вынуждена аннулировать свои функции по легитимации"[1], ибо уже никто не владеет целым. Единственный выход из тупика делигитимности постмодерна – перспектива языковых игр по Витгенштейну (легитимация по типу перформативности).

Лиотар сравнивает исследование в науке и преподавание в образовательном учреждении через их характеристику легитимности через результативность. Легитимация в научном исследовании идет от метаязыка аксиоматики – логики, которой присущи свойства: обоснованности, синтаксической завершенности, определенности, независимости одних аксиом от других. Легитимация основана не на универсальности метаязыка, а на множественности аксиоматических систем, способных аргументировать денотативные высказывания; она прагматична – направлена на обогащение аргументации и усложнение предъявления доказательств. Лиотар в силу неверности, самой первой - прагматической посылки, здесь опять делает ошибку, указывая на субстратный момент (прагматику языка) в системе легитимации, а не на системообразующий отношения легитимации момент – метадискурс логики науки, целостно связывающий в концептуальной форме знания.

Ведущим фактором легитимации в обществе, по Лиотару, является - производительность, она выражается в перформативности и операциональности информации. Она снимает "взаимонесоизмеримость" в культуре разных языковых игр.

Легитимацию в сфере преподавания оформляет "меркантилизация знания". Увидев, по сути правильно, сущность образованности как качество человека наращивать самостоятельно собственную компетенцию через перенормировку процедур познания и деятельности, Лиотар, целью такой образованности считает не включенность в универсальную метанаррацию общества (науку), а "лозунг междисциплинарности" философии постмодернизма, ищущем синтез знаний вне укорененных в образовании типах университетских рациональностей.

Отличительной чертой постмодернистского научного знания является имманентность самому себе (но не эксплицитная) дискурса о правилах, которые его узаконивают. Раз такая научная имманентность знания не эксплицитна для рационального сознания, то она иррациональна для него. Основа легитимации постмодернистской науки – "паралогия", прагматика которой антимодель устойчивой системы высказываний. Дискурс паралогии метапрескриптивный и он не универсален. Невозможен, по Лиотару, универсальный консенсус на основе дискурса власти, перспектива легитимации в преодолении ее через свободный выбор индивидом метапрескрипций (правил игры). Консенсус индивидов – это состояние дискуссии, конец ее – "паралогия", то есть испарение устойчивого смысла в языковых играх.

Заключение

Подводя итоги, можно сказать, что прогнозы о той роли информации, о которой говорил Лиотар в 1979 г. сбылись. Сегодня можно наблюдать, как посредством СМИ идет программирование сознания людей для того, чтобы система была послушна и двигалась в нужном направлении. Положительная черта информационного взрыва заключается в том, что сегодня трудно представить себе функционирование системы без обширных банков данных и информационных сетей, которые значительно улучшают качество принимаемых решений.

Говоря о самой книге «Состояние постмодерна», с точки зрения научной, она будет полезна лишь для узкого круга специалистов–ученых, ибо рассматривается второстепенный вопрос в природе научного познания – его прагматика, не затрагивая его сущностные свойства – объективность, системность, рациональность, целостность, концептуальность и т. д.

Идеологической значение философии Лиотара, отраженной в данной книге, для стран СНГ заключается в создании "ситуации постмодерна" в идеологии, в условиях: когда традиции рационализма в философии поколеблены; вера в науку утрачивается; неразвита идеология, обеспечивающая традиции гражданского общества; а значит, возможно "языковое" господство западных культурных ценностей и вкусов.

Список литературы

1. Жан-Франсуа Лиотар «Состояние постмодерна. [Текст] / Жан-Франсуа Лиотар // «Институт эспериментальной социологии, Алетейя»1998 г.

2. Свободная энциклопедия «Википедия» [Электронный ресурс] / Интернет-ресурс. - Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/

3. Критика к книге «Состояние постмодерна». [Электронный ресурс] / Интернет-ресурс. - Режим доступа: http://credonew.ru/content/view/169/25/

4. А.А. Гусейнов «Постмодернизм» [Электронный ресурс] / А.А. Гусейнов // Интернет-ресурс. - Режим доступа: http://student.km.ru/

Наверх
Вернуться назад