h1>Гендерный анализ религий и феминистская теология.

Авторы: В.  Суковатая

Источник: http://giacgender.narod.ru/n3t2.htm

 

Гендерный анализ религий и феминистская теология:
к постановке проблемы

(Продолжение, начало в № 2)

 

Сексизм и ортодоксальный иудаизм

Иудаизм – первая монотестическая система, пришедшая на смену языческим и матриархатным культам, узаконившая патриархатную власть в духовной сфере. Юлия Кристева в эссе “О китайских женщинах” указывала, что монотеистическая религиозная парадигма, сменившая матриархатные1 культы, знаменовала начало репрессирования женского опыта плюральной идентичности путем утверждения Бога – отца как эго-идеала, не позволяющего женщине идентифицировать себя с абсолютом 1

Традиционный иудаизм запрещает женщине заниматься общественным трудом, отказывает в гражданских правах. Согласно одной из сексистских имликаций к Ветхому завету, Господь создавал Еву “не из головы Адама, чтобы не была слишком умна; не из глаз, чтобы не подсматривала; не из уха, чтобы не подслушивала; не из уст, чтобы не болтала; не из сердца, чтобы не завидовала; а из “скрытого органа”, из ребра, чтобы была скромной, трудолюбивой и незаметной; “Будь скромной, будь скромной” – приговаривал ветхозаветный Иегова, творя женское тело. (Бершит рабба, VIII, 3) Сексистское отношение к женщине сконцентрировано в иудаистской доктрине, требующей раздельного присутствия женщин и мужчин в синагоге, т.к. мужчины должны “защищать” себя от сексуальных искушений женщин.

Большинство представителей современного еврейского феминизма считают необходимой коррекцию исторических традиций в пользу женщин. Рассматривая иудаизм в ряду других древних религий Ближнего Востока Э. Пегельс задает вопрос: почему в отличие от современных ему верований, Бог Израиля нигде не делится властью с женским обществом? Он может быть описан разными, но всегда мужскими эпитетами: Царь, Властелин, Господь, Судья, Отец, которые ежедневно повторяются в молитвах. Развившиеся в рамках иудаизма, ислам и христианство переняли этот андроцентризм, пытаясь компенсировать его обожествлением девы Марии (в христианстве), которая все-таки, хотя и выступает матерью Бога, однако не является равной Богу-Отцу. Примером творческой деконструкции древнего мифа о происхождении женщины может служить работа Джудит Пласков “Прибытие Лилит: К созданию феминистсой теологии”. Другую попытку трансформировать чрезмерно маскулинизированную религию путем поиска в ней женской символики и образов древних богинь, повлиявших на иудаизм, является статья видной феминистки-теолога Наоми Голденберг. Феминистские критики религии утверждают, что сексистские традиции могут и должны быть преобразованы, однако для этого следует подвергнуть пересмотру весь концептуальный аппарат иудаистского богословия, благодаря чему самосознание женщин и понимание ими духовного опыта вырастает81. Несмотря на то, что женщины часто выступают центральными персонажами библейской истории, в Библии они называются по имени гораздо реже, чем мужчины. Феминистские теологи - реформисты пересматривают "Женские истории" Ветхого завета, перенося акцент с маскулино-центрированной позиции - на гендерно нейтральную. Иудаистская исследовательница Рита Гросс подчеркивает необходимость обнаружения как маскулинных, так и феминных аспектов Господа и использования феминной символики при обращениях к богу, например, в виде фразы: "Наш Отец и Мать". Она считает, что включение женских богинь в иудаистскую традицию является даже более важным, чем формирование нового языка, и продуктивно, с ее точки зрения, заимствование женских фигур извне Еврейской традиции. Важной сферой приложения феминистских интересов является деконструкция религиозной истории Израиля и места женщины в ней. Революционное течение в иудаизме разработало собственную концепцию Бога, в которой он предстает не как личность, но как безличная сила, энергия, мощь, не имеющая пола и гендерно нейтральная, образ которой должен способствовать развитию эгалитаризма и неиерархических отношений в семье и социуме.

В середине ХУ111 века на территории Западной Украины сформировался Хасидизм как течение, альтернативное традиционному иудаизму. В отличие от раввината, требующего соблюдения "законов", т.е. норм патриархатного порядка, хасидизм аппелировал прежде всего к чувствам верующих, выражению экстатической любви к Богу, религиозными лидерами хасидизма часто становились женщины. Непререкаемой авторитатности раввинов, цадики - хасидские лидеры и праведники, противопоставляли идею непосредственного общения с Богом, которое достигается в молитвенном экстазе.. Для массы еврейского населения привлекательной оказалась именно "феминная" сторона хасидизма, опиравшегося не на букву закона и авторитет "отцов", а на актуальность самовыражения, радость свободного обращения Господу, сближающего хасидизм со матриархатными и природными культами.

Лесбийский иудаизм вырос из идей радикальных представительниц революционного еврейского феминизма. Одной из центральных позиций этого направления феминизма было требование подготовки специальных женщин- раввинов для лесбийских сообществ. Наиболее привлекательной чертой лесбийских теологических студий является их настойчивый поиск женской идентичности, которая, по их мнению, возможна только в утопическом пространстве женской гомосексуальности. Они разработали специальную церемонию для лесбийских бракосочетаний с использованием ритуалов иудаизма. По лесбийскому иудаизму были также изданы сборники эссе "Лесбиат" и "Лесбианизм и Религия".

Статус женщины в идеологии мусульманства

Ислам – третья из монотеистических религий, которая, согласно Амиле Бьюторовик, артикулирует свое отношение к женщине наиболее категорично, “исчерпывающе и всесторонне”.

Характерной особенностью исламского вероучения является то, что в его священной книге – Коране исключительно большое внимание уделяется регламентации семейно-брачных отношений и ритуализации гендерных ролей. Несмотря на то, что в Коране говорится о том, что Аллах создал мужчину и женщину из “одной души” (Сура 4:1), высшим идеалом мусульманской семьи является безусловная подчиненность жены мужу. В качестве основной цели брака выступает произведение “законного потомства”, поэтому невеста часто не присутствует при составлении брачного контракта и не видит нареченного до свадьбы, поскольку оценивается как “товар”, по своей репродуктивной способности. Иначе говоря, мужчина (будущий муж) покупает у другого мужчины (отца невесты) способность женщины рожать, выплачивая за это “махр” – выкуп (См. об этом подробнее ). Рождение дочери, а особенно нескольких дочерей подряд, считается достаточным основанием для развода или дополнительного брака. Одним из наиболее дискриминирующих предписаний относительно женщины является ношение ею специального покрывала (хиджаба) и домашнего затворничества. Хотя требование сокрытия “искушающего мужчину тела” в уродливые одежды – паранджу, чачвану, чадру, яшмак, - не является специфически исламским нововведением и возникает у многих народов в период установления патриархатного права, именно Коран сохранил и закрепил этот обычай в форме “священного слова”.

Ислам и сексуальность

В традиционном исламе женщина представляет опасность для правоверного мужчины, особенно менструирующая или беременная, от контакта с которой тактильного или визуального, следует воздерживаться. В женской верности можно быть уверенным, согласно Корану, только в том случае, если женщина девственница или находится в уединении, поэтому исламский обычай ношения паранджы (хиджаба) американская исследовательница Нэнси Бонвилайн считает символическим знаком “затворничества”, укрытия от публичной визуализации себя и, таким образом, культурной метафорой “верности”. Согласно мусульманским представлениям, в раю мужчина получает в спутницы жену и семьдесят наложниц, называемых гуриями, которые, в отличие от реальных женщин, не менструируют и всегда остаются девственными. Гурии возвращаются к девственному состоянию даже после контакта с мужчиной, демонстрируя тем самым, маскулиннистскую мечту о “девственной Матери”, которая, согласно Кристевой, освобождает мужчину от страха соперничества с отцом.

Феминистская теология в исламе

Феминистки, сохраняющие связь с мусульманской традицией, выявляют сексизм, содержащийся в текстах Корана, но они никогда не ставят вопрос о статусе авторства, как это нередко делают радикальные христианские теологии, как, например Мери Дали или Розмари Рушер.. Для мусульманки Коран остается священным текстом, и она не может выступать даже против полигамии, та как она освящена авторитетом Аллаха. Для многих мусульманских активисток идентификация себя с феминизмом оказывается затрудненной, т.к. это влечет за собой обвинения в подверженности “иностранным влияниям”, импортировании религиозной ереси и чуждого образа жизни. Некоторые мусульманские феминистки говорят, что, хотя исламский мир жестко гендеризирован на “мужской и “женский”, они не имеют проблем с духовной идентичностью, так как исламский Аллах, в отличие от иудейского и христианского Бога, не обладает характеристиками Отца, у него есть феминные качества. Эта точка зрения принадлежит Маркус, которая, обращает свою критику против религиозных текстов, считая, что они модифицируются властью не только для сохранения желаемых общественных обычаев, но и сексуальных политик. Так, наибольший интерес для исламских феминисток представляют вопросы семейного права (Ахмед), сексуальности (Мернисси) и выдвижения контраргументов по отношению к традиционной парандже (Мернисси, Маркус). Активно развиваются женские исследования по до-исламской истории и поиску в ней моделей эгалитаризма (Мернисси, Такер), а также создания истории по репродуктивным правам женщины и контролю над рождаемостью в исламе (Муссалам). Одним из направлений деятельности феминисток является также фиксирование женских биографий на пути создания “частной истории” и легитимации женских голосов в культуре, а также изучение различных форм современной женской общественной и политической активности.

Гомосексуальность в религиозных ритуалах

Как это не удивительно, пишет Н. Бонвилайн, но андроцентрические религии, с очевидностью выражающие ужас перед женским желанием, откровенно выступают и против гомосексуальности. Если мизогенические тексты, предубежденные против женской “нечистоты”, тем не менее, приемлют модель отношений, где доминирующий мужчина субординирует женщину, то гомосексуальные связи расцениваются как попрание “божественных норм” и включаются в список пороков. Установленный факт, что чем более авторитарна религия, исповедуемая обществом, тем более нетерпимо оно относится к плюральности типов желания. Такие антисексуальные религии как иудаизм, христианство, ислам более нетерпимы к гомосексуальности, чем про-сексуальности. Так как с точки зрения монотеистического шовинизма центральной функцией Желания является поддержание незыблемой системы гендерной стратификации, основанной на мужской гегемонии, то и принудительная гетеросексуализация направлена на защиту патриархатного брака, в котором женщине вменяется в обязанность деторождения, и где независимая женщина интерпретируется как отклонение такого же порядка, как и однополая любовь. С точки зрения тоталитарного фаллоцентризма, воспроизведенного в монотеистических культурах, нежный, неагрессивный мужчина, так же, как властная, независимая женщина формируют вызов господствующему стереотипу сексуально-гендерной иерархии. Если маскулинную гетеросексуальность религия оценивает как "нечистую" или "исходящую от дьявола" (в православии), то однополая связь, нарушающая принцип гендерного распределения доминантной и подчиненной ролей, рассматривается как покушение на общий принцип мироустройства.

Вместе с тем, в Библии, хотя бы и помимо воли составлявших ее авторов, увековечены модели "сакральной гомосексуальности", интерпретируемой позже как "истинная мужская дружба": например, в плаче Давида об Ионафане говорится "... любовь твоя была для меня превыше любви женской" (2 Цар. 1:26).

В отличие от христианск их практик инвектирования гомоэротизма, в индуизме, анализируемом Сереной Нанда, гомосексуальность предстает в контексте различных моделей сексуальности. Нанда называет индуистскую мифологию "сексуально-позитивной", так как в качестве источника сексуальной активности она изображает не только репродуктивные обязанности пары перед обществом, но стремление получить персональное наслаждение, которое делает допустимым любые эротические отношения. Божественный пантеон индусов включает значительное количество персонажей, гендер и сексуальность которых амбивалентна, или комбинирует "мужские" и "женские" аспекты, или способна трансформироваться в различных аватарах ( воплощениях) и перерождениях. Например, Вишну преображается в прекрасную женщину Махини, чтобы украсть священный нектар, охраняемый демонами. Самба, сын Кришны (инкарнация Вишну) - гомосексуал и трансвестит, одетый часто как беременная женщина.

Однако, несмотря на различные значения, приписываемые гомосексуальности, ее знаковая функция состоит в замещении Женского. В монотеистических религиях гомоэротизм осуждается и официально подавлен, однако сохранен в самом принципе иерархии веры, в воспевании страданий Сына, принесшего себя в жертву из любви к Отцу (христианство). Мужчина (Иисус), как символ веры, должен привлекать любовь и мужчин, и женщин - верующих, провоцируя гомоэротизм, в то время как женские образы, вызывающие любовь, отсутствуют (Богородица воспевается как символ любви детей к матери, но не к женщине, не к жене и не к дочери). В политеистических культурах полиморфизм желания распространен, в основном, на мужские персонажи, которые стремятся бессознательно занять пространство Женского, как бы подтверждая тезис о "маточной зависти", присущей мужчинам (М.Дали), и об их попытках превратить Женское Тело в локус "отсутствия" и "пустоты", невостребованное даже в коитусе.

Гендерный анализ национальных религий

Религия Древнего Египта является одной из древнейших на земном шаре, соперничая по возрасту только с шумеритским маздаизмом и афориканским вудуизмом. Интересы феминистских исследовательниц привлекал к ней прежде всего факт наличия значительного количества женских фигур (как и в политеистическом индуизме), отражающим идеи древних матриархатных верований. Большинство исследователей признает, что в духовной иерархии египтян значительное место занимали богини, которым приписывались важные социальные функции. Среди наиболее популярных богинь, чей зооморфный облик можно интерпретировать через тесную связь с природой, известны Бастет с головой кошки, покровительница искусств и музыки; Хатор с головой коровы, покровительница любви; Сохмет с головой львицы, сеющая войну и раздор; Дендера, также в облике коровы; Нехебт – в образе водяной лилии; в городе Буто почитали богиню-змею Моретсегер; в Нехене – богиню-коршун; в общине Пе – богиню-пчелу; Таурт покровительствовала материнству в облике гиппопотама; Сансская богиня Нейт, вышла на видное место египетского пантеона начиная с VII в. до н.э. В космогонических мифах Древнего Египта доминировали “парные божества”, которые подобно индуисстскому политеизму, стремились воплотить идею неразрывного единства и взаимодополнительности женского и мужского начал: Нут и Геб, Ра и Тефиут, Изида и Осирис.

В противоположность эллинско-иудейско-христианской идеологии, где идею Космоса, как мирового порядка и гармонии воплощал мужчина, Логос, отводя женщине роль Хаоса, иррационального, природного и внесоциального принципа, в Египте функции Порядка и Истины выполняла женская богиня Маат.

Изида была одним из наиболее популярных персонажей народной веры, репрезентируя, в концепции патриархата, идею плодородия. Степень ее влиятельности соперничала с солярным культом фаллоцентрического божества Ра, а в эллинистически-римскую эпоху долгое время противостояла монотеизму христианства.

Индуизм – другая национальная религия, глубоко и мощно пронизывающая и питающая все этажи социальной и духовной жизни индийского общества. Наряду с темной стороной индуизма, воплощенной в “садо-мазохистском ритуале” сати (в терминологии Мари Дали), именно индуизм содержит в своей мифологии наибольшее количество парных – мужско-женских божеств, отражающих идею паритетности в распределении социальных функции; женские индуистские божества с очевидностью воспроизводят древние матриархатные поклонения, персонифицированные в характере грозных и свирепых богинь, являющихся взаимозависимыми и взаимодополнительными по отношению к мужским божественным фигурам. Женские божества индуизма являют два лика верующим: одни из них приносят успех и благополучие, другие проявляют свирепость и кровожадность. Большинство богинь, приносящих удачу, являются “замужними”, в то время как разрушение и опасность проистекают от “независимых”, “оставшихся в одиночестве” либо “девственных” богинь. Зависимость деструктивного или созидающего облика богини от её брачного статуса, свидетельствует, согласно Н. Бонвилайн, сакрализации брака как необходимого и единственно возможного состояния женщины, позволяющего мужчине контролировать её сексуальность и упорядочивать, таким образом, природные проявления.

Параллельно с этим в Индии существует культ Лингама, который тесно связан с поклонением Шиве и является радикально андроцентристским культом. Если женские половые органы рассматриваются как “нечистые”, то мужские, напротив, почитаются как символ животворящего начала. Сакральная проституция храмовых жриц-танцовщиц девадаси (баядер) тесно связана с поклонением Лингаму и фетишизацией предметов, своим видом напоминающих эрегированный пенис – Фаллос. Если легальная (публичная) проституция осуждалась как проявление моральной “нечистоты” женщины, через которую грех “вошел” в мир, то сакральная, напротив, символизировала принцип “очищения” и обожествлялась, несмотря на то, что реальное содержание обоих составлял один и тот же коитус, который получал различное культурно-религиозное толкование.

Сати-ритуальное самосожжение индийских вдов после смерти мужа – является наряду с харакири одним из самых распространенных и широко известных видов религиозного самоубийства. Хотя сати юридически были запрещены в 1829 году, они продолжали осуществляться вплоть до последнего времени. Происхождение сати связывают с мифом о гибели первой жены Шивы, Сати, которая согласно Вайяпуране, ради чести мужа бросилась в жертвенный костер и возродилась затем как Парвати, вторая жена Шивы. В действительности, современные исследователи указывают, что в текстах Вед и патриархатных законов Ману ничего не говорится о сожжении вдов. Процедура обсуждения сати в дискурсе феминизма была открыта Мари Дали в книге “Гин / Экология. Метаэтика радикального феминизма”. Сати, безусловно, воспроизводит формы мышления традиционного фаллоцентризма, направленного на виктимизацию не только женского опыта, но самого её существования; чтобы “очиститься”, она должна погибнуть – мог ли в ответ но подобную дискриминацию не зародиться индийский феминизм?

Гендерный анализ античной мифологии

Феминистские исследовательницы приводят античную мифологию в ряду важнейших источников развития новой женской спиритуальности и понимания гендерного конструирования в традиционных религиях. Люс Иригарей считает, что в истоках многих мифов лежит проблема любви между матерью и дочерью, и потеря дочери через ее уход к мужчине. История о Деметре и Коре /Персефоне демонстрирует, по мнению Иригарей, как патриархальная эра пришедшая на смену матриархатным культам, стремится сделать женщину ответственной за соблазн мужчины, если он приводит к преступлению. Другой известный миф повествует о наказании Антигоны за ее приверженность материнскому праву и древним матриархатным обычаям. В древней мифологии, прошедшей через “золотой период” расцвета греческого полисного государства, женские фигуры, имеющие хтоническое происхождение и сохранившиеся со времен женского доминирования, приобретают статус чудовищ или “поверженных” противников, над которыми одерживают победу герои, воплощающие идеал греческого “мачо” - Персей, Геракл, Одиссей. В известной книге “Гин /Экология” Мари Дали анализирует образы женских тел Сциллы, Харибды, Химеры, Сфинкса, Медузы, Сирен и утверждает, что мифологический ужас перед их архаическим могуществом и свирепостью и вредом, который они якобы могут нанести мужчине, отражает древний страх перед женской сексуальностью и необходимостью его укрощения, который вылился в позднейший христианский миф о нечистоте женщин.

Новая феминистская спиритуальная теология и практики

. Феминистские исследовательницы сегодня стремятся возродить дохристианские верования, в которых они видят источники формирования новой женской спиритуальности. Языческое благоговение перед природой, по мысли Розмари Рушер, представляется экологически продуктивным типом отношений между человеком и естественным универсумом, а древние культы женских богинь и матриархатные мифы открывают перед женщинами широкие возможности для альтернативной патриархату, более целостной самоидентичности.

В 1971 году вышла книга Элизабет Голд Девис “Первый пол”, в которой она впервые сформулировала идею феминистской спиритуальности как позволяющей женщинам осознать свою силу и создать собственные правила. Девис определила существующую историю как “двести лет пропаганды” женской недостаточности и, проанализировав мифологию, археологию, литературу древности, показала, что все они “скрывают” в своих недрах феминоцентрированное прошлое, которое она назвала “потерянной цивилизацией” человечества.Продолжили этот список работы Мерлин Стоун, Райан Эйслер, Элинор Гадон, Джулиес Кашфорд, Энн Баринг, Марии Гимбумас. Феминистская практика поклонения богиням стремилась освободиться от дробящего мир дуализма патриархатных иудео-христианских религий и изменить их целостным восприятием универсума, на котором базировалось раннее язычество. Так как формы древнего язычества были утрачены как религиозная традиция, то их реконструировали посредством анализа иудео - христианских и античных мифов, сохранившихся ритуалов северного шаманизма, викки, витки, древнегерманской, древнескандинавской мифологии.

Цинтия Эллер в работе “Жизнь в лоне богинь: феминистское спиритуальное движение в Америке” перечисляет принципы поклонения богиням, разработанные в женском сообществе. Создатели новой феминистской религии принимают в арсенал новой веры все, что, по их мнению, является безвредным для душевного самочувствия женщин и, напротив, способствует духовному исцелению. Одним из важных положений их этики является обожествление и одушевление природы, персонифицируемой в фигурах Матери-Земли, Матери Природы, Геи. Отсюда, одним из важных принципов новой религии, выступает экологичность сознания, призыв к здоровому образу жизни как следствию “оздоровления” мышления, синтезу духовного-душевного-телесного благополучия. В ряде случаев, акцент на экологии и “возвращении к природным ценностям” приводит к тому, что представительниц “новой феминистской религии” идентифицируют как участниц экологического движения, “религии экологии” или “экофеминизма”.

Одним из главных принципов неоязычества в женской спиритуальности является “религиозная терпимость”, которая означает признание права каждого человека (или группы) формировать свою духовную идентичность собственным, возможно, отличным от традиционного, путем.

Кэрол Крист в статье “Символы Богинь и Боги в феминистской теологии” объясняет, что женщины нуждаются в широком функционировании феминистской символики и ее легитимация потому, что это пробуждает в женщинах ощущение собственной силы и независимости; утверждает право на экспрессию женского тела и жизненного цикла; репрезентирует в качестве позитивных ценностей желание и волю феминно-центрированной культуры. Кэрол Крист говорит о том, что, каждая из тех, кто желает поклоняться богиням, может избрать для себя одну из них, которая, по ее мнению, воплощает качество женской сущности, наиболее близкое ее самоощущению, и установить с Ней (Богиней) особенные, “личные” отношения.

Одним из главных положений феминистского нео-язычества является децентрализация Абсолюта и передание важных функций “периферии”: богини не имеют иерархии, подобно ступеням социального мироустройства в греко-римской мифологии, следовательно, группы поклоняющихся богиням, которые обычно маленькие и независимые, также избавлены от этого..

Различные взгляды существуют и на отношения феминистской теологии с официальной властью: часть феминисток оценивает создание новой религии как политическую акцию в контексте расширения других демократических прав и свобод, тогда как другие уверены, что вера должна быть отделена от политики. Большинство практикующих склоняется к мысли, что “женское спиритуальное движение”, не является “гендерно адресованным”, оно должно принимать на равных условиях всех представителей человеческой расы.

Феминистские ритуалы достаточно эклектичны, что рассматривается как их ценность, творческая и инновационная особенность. В таких группах религиозный лидер часто отсутствует, либо лидерство является сменным.

Заключение

Феминистские исследования религии убедительно показывают, что гендерные конструкции, существующие в культуре, выражаются и сохраняются благодаря культовым мифам, системам веры и ритуальным практикам. Мифы о происхождении мира архетипизируют гендерные позиции как “изначально данные”, фиксируя “подчиненность” женщины как ее “естественное предназначение”, а не социальную обусловленность. Специфика морального поведения и общественного сознания в современной культуре также формируется с учетом той гендерной этики, которая содержится в религиозных постулатах превалирующей веры Патриархат монополизировал “право на духовность” через внедрение в массы маскулинных религиозных ценностей и ограничивая доступ женщин к публичным каналам веры. Женская активность в течение многих лет ограничивалась, а определение сексуального желания как “нечистого” и “опасного” выводило его за пределы культурной легитимации. Женская духовность только в конце XX века начала осознаваться как феномен, заслуживающий признания, изучения и социализации. Ни в одной из официально функционирующих систем веры прошлого и настоящего женщины н имели достаточных возможностей самовыражения, поэтому так важен нынешний этап открытия пространств духовности, которые женщины создавали в процессе культурной эволюции.

Феминистские теологи стремятся изменить традиционную точку зрения на женский духовный опыт в фундаментальных религиях в сторону меньшего сексизма и большей толерантности. Феминистки настаивают на необходимости гендерного эгалитаризма в области религиозного опыта, и на легализации таких женских форм духовности, как поклонение богиням, лесбийский иудаизм, христианские практики черных "вуменисток", спиритуализме и даже ведьмовстве, которые могут выглядеть достаточно революционными в глазах обывателя, однако представляются необходимым этапом в развитие женского самосознания. Феминистская теология не является чем-то единым, она находится в процессе формирования и во внутренней дискуссии, претерпевая нападки со стороны ортодоксальных приверженцев религии и феминистского наиболее радикального крыла, требующего создания принципиально новой женской религии, "женской спиритуальности", так как патриархатный монотеизм не способен удовлетворять потребности женщин. Развитие феминистской критики религии находится в тесной связи с ростом общественной демократии в отношении прав и свобод личности, и, следовательно, гендерной комплиментарности в духовной сфере. Реабилитация чувственности, телесности, полилогизма желания и наслаждения способно расширить не только возможности женской экспрессии, но предложить и мужчинам, сторонникам традиционной веры, пути более глубокого понимания себя, своей роли в обществе и установления более тесных контактов как с Высшим Духовным Абсолютом, Космическим Универсумом, Природной Духовностью, так и собственной анимой мужчины, определяющей гармонию внутреннего, духовно-душевно-телесного самочувствия в мире.Plaskow Judith. The Coming of Lilith: Toward a Feminist Theology. Ln: Womanspit Rising. A Feminis Realer in Religion. – Harper. San Francisco.

  1. Goldenberg N.R. Dreams and Fantasies as Sources of Revelation: Feminist Appropriation of Jung. – Ln: Womanspit Rising. A Feminis Realer in Religion. – Harper. San Francisco, 1978.
  2. Matossian M.K. ln the Beginning, God Was a Women – ln: Gornal of Social History Spring, 1973.
  3. Burns Edgar. God as Woman, Woman as God. – New York: Paulist Press, 1973.
  4. Дин Э. Все женщины Библии. – М.: Кромпресс, пер. с англ. – 1998.
  5. Gross Rita. Female God Language in a jewish Context. In: Womanspirit Rising: A Feminist Reader in Religion.- New York: Harper and Row, 1979.
  6. Starhawk M. Ihe Spiral Dance: A Rebirth OF the Ancient Religion OF the Great Goddess.- San Francisko: Harper and Row, 1979
  7. Alpert Rebecca and Milgram Goldie. Women in the Reconstructionist Rabbinate. In: Catherine Wessenger, ed.Religions institutions and Women's Leauderships: New Roles inside the Mainstrean.- Columbia, S. C.:University OF South Caro-Line, 1996
  8. Carmody Denise L. Women and World Relidions: Sec. Ed. Endlewood CLIFFS, New York: Prentice Hall, 1989
  9. Alpert Rebecca. Like Bread on the Seder Plate: jewish lesbians and the Transformation OF Traditions.- New York: Columbia Press, 1997.
  10. Butler Beuky, ed. Ceremonies OF the Heart: Celebrating lesbian Unions.- Seaule, Wash, 1990.
  11. Мооr Tracy, ea. leswiat: israel lesbians Talk about Sexuality; Feminism, judaism and Their lives.- London: Cassel, 1995.
  12. Lesbians and Religion. In: Sinistek Wisdom, 1994-1995, Winter.
  13. Butoronic Amila. Spiritualempowerment Through Spiritual Submission: Suft Women and Their Quest for god. On: Canadian Woman Studies / Les cahiers de la femme. – 17/1, 1997
  14. Вагатов М. Ислам и женщина. – М., 1968
  15. Шарль Р. Мусульманское право. Пер. с дор. – М., 1959
  16. Bonvilain N. Woman and Men. Cultural constructs of gender. – Prentice Hall, 1997
  17. Kristeva Julia. From An the Beginning was Love. – An: The Post modern god. A theological reader. Ed. by graham ward. – Blackwell, 1997
  18. Marcus Julia. A World of Difference: Islam and gender Hierarchy in Turkey. – London: Zed, 1992
  19. Tucker, Judith. E. Woman in Nineteenth – Century Egypt. – Cambridge: Caambridge University, 1985
  20. Mussalam B. F. Sex and Society in Islam: Birth Control Before the 19th Century. – Cambridge: Cambridge University, 1989
  21. Fernea Elizabeth W., ed. Woman and the family in the middle east: New Voices of changes. – Austin Tex: University of Texas, 1985
  22. Afshar Halef, ed. Women in the Middle East. – London: Macmillan, 1993; Minces Juliette. The House of Obedience: Woman in Arab Societty. – London: Zed, 1982
  23. Кон. И. Сексуальная культура в России. Клубничка на березке. – М., 1997. с 376-377.
  24. Пожалуй только в английской литературной классике, у Б. Шоу, А. Кристи, Р. Киплинга фигура “старой девы”, “чопорной леди” лишена отрицательных кон-нотаций, которое нередко объясняется спецификой протестантской морали, легитимирующей идеи гендерного индивидуализма, самодостаточности, эмоциональной и финансовой автономии.
  25. Nanda S. Neither Man Nor Woman: The Hijras of India. – Belmont, CA, Wadsworth, 1990.
  26. Матье М. Древнеегипетские мифы. – М. – Л., 1956
  27. Токарев С. А. Религия в истории народов мира. – М., 1976
  28. Bonvilain N. Women and Men. Cultural Constructs of Gender. – Prentice Hall.
  29. Гусева Н.Р. Индуизм. – М., 1977
  30. Трегубов Л., Вагин Ю. Эстетика самоубийства. – Пермь, 1993
  31. Irigarey Luce, 1994
  32. Ruether R.R. Sexismand god-talk. Towards a Feminist Theology. – Beacon Press Boston, 1983
  33. Davis Elizabeth G. The first sex. – Baltimore: Penguin, 1972, p.18
  34. Stone M. When god was a women. – London: Virago, 1977
  35. Eisler Riane. The chalise and the blade: our history, our future. – San Francisco: Harperand Row, 1987
  36. Gadon Elinor W. The Once and Future Goddess: a Symbol of Our Time. – San Francisco: Harper and Row, 1989
  37. Baring Ann and Julies Cashford. The Myth of the Goddess: Evolution of an Image. – London: Viking Arkana, 1991
  38. Gimbutas Marija. The Goddesses and gods old Europe, 6500 to 3500 B.C. – Berkeley; Calif. University of California, 1974
  39. Reuther Rosemary Radford. Gaia and God: an ecofeminist theology of earth healing. – San Francisco, Harper San Francisco, 1992
  40. Eller Cyntia. Living in the Lap of the goddes: The feminist spirituality movement in America. – New York, Crossroad, 1993
  41. Eller Cyntia. Living in the Lap of the Goddess: The Feminist Spirituality Movement in America. – New York, 1987
  42. Ruether R.R. Motherearth and the Megamachine. An: Womenspirit Rising. Ed. Carol Christ and Judith Plaskow. – San Francisco: Harper San Francisco, 1978
  43. Starhawk (Miriam Simos) The Spiral Dance: A Rebirth of the Cencient Religion of the great goddess. – San Francisco: Harper and Row, 1979
  44. Eisler Riane. The Chalise and the Blade: Our History, Our Future. – San Francisco: Harper and Row, 1987
  45. Frymer-Kensky Tikva. An the Wake of the goddess: Women, Culture, and the Biblical Transformation of Pagan Myth. – New York: Free, 1992


Наверх | Оглавление