Автор: Гайдуков А. В.
Источник: Гайдуков А. В. Славянское новое язычество в России: опыт религиоведческого исследования // Новые религии в России: двадцать лет спустя. Материалы Международной научно‐практической конференции. Москва, Дом Журналиста, 14 декабря 2012 г./ Под ред. Е. С. Элбакян, С. И. Иваненко, И. Я. Кантерова, М. Н. Ситникова. – М.: Древо жизни, 2013. – С. 169–180.
Гайдуков А. В. Славянское новое язычество в России: опыт религиоведческого исследования. Дается общая характеристика феномена славянского неоязычества, рассмотрены три этапа развития неоязыческих групп и организаций
Язычество в 21 в., по мнению многих обывателей, выглядит анахронизмом, а для последователей авраамических религий – повторным грехопадением. Поэтому проявления нового язычества часто воспринимаются как маргинальные религиозные, психические, политические или субкультурные девиации. Иногда неоязычниковвоспринимают как безобидных «фриков», но очень часто сегодня под ними понимаются персонажи деструктивные, что в корне не верно. Такие подходы возможны потому, что понятие «нового язычества» /«неоязычества» предполагает широкий семантический спектр, а определяемый религиозный социокультурный феномен – разнороден и обладает различными признаками, иногда прямо противоположными у разных его представителей. Попробуем разобраться с особенностями используемых терминов, определяемых ими феноменов и обозначим основные этапы развития славянского нового язычества в России.
Исходное христианское понятие «язычество» носит негативный оттенок и обозначает религиозные традиции народов («языков»), после грехопадения ушедших от почитания истинного Бога‐творца. Здесь уместно провести параллели с исламской терминологией, разделяющей людей на три категории: муслим – верные (мусульмане), ахль аль‐Китаб – люди Писания (иудеи и христиане) и кяфир – неверные (все остальные). Схожее негативное отношение сохранилось в христианстве к «язычникам».
Подобное многообразие современных явлений может быть названо «неоязычеством». В более узком, религиозном смысле – это «обобщенное название новых религиозных движений и культов, основанных на возрождении древних верований, обычаев и обрядов, представлений о богах‐покровителях и мифологической формы мировоззрения [1]. Учитывая многогранность неоязычества как интегрального социокультурного феномена, его можно представить как «совокупность религиозных, парарелигиозных, общественно‐политических и историко‐культурных объединений и движений, обращающихся в своей деятельности к дохристианским верованиям и культам, обрядовым и магическим практикам, занимающихся их возрождением и реконструкцией [2]
Несводимость неоязычества лишь к религии или религиозным объединениям определяется использованием его для обозначения и других явлений. Указывая на «плюральность и многовекторность» проявлений неоязычества в социальной жизни белорусская исследовательница И. Б. Михеева предлагает междисциплинарный подход в его изучении. По ее мнению как тип религиозности оно отождествляется с одной из форм нетрадиционной и постатеистической религии; как фактор современной политики – со стратегией ремифологизации социального опыта в ситуации экспансии западной культуры, как инвариантный культурный феномен – с комплексом специфических новокультурных феноменов, пронизанных неоромантическими идеями мифологического характера [3] Действительно, нерелигиозные аспекты «неоязычества» могут характеризовать культурно‐исторические процессы десакрализации и секуляризации; философские концепции свободомыслия, атеизма, антиклерикализма и агностицизма; тоталитарную и военную идеологии СССР и Третьего Рейха; националистические и политические явления; различные формы протеста и молодежной контркультуры (хиппи, «готы», индеанисты, реконструкторы, «ролевики», нудисты, антиглобалисты [4]); экологические стремления и медицинские методики, переходящие в сферу экстрасенсорики, биоэнергетики и эзотерики и пр. [5]
Поэтому в более широком смысле неоязычество – это теория и практика реконструкции и использования архаических (аутентичных или сфальсифицированных) мировоззренческих схем и поведенческих моделей с целью обоснования и реализации альтернативных (религиозно‐философских, фольклорно‐этнических, историко‐культурных, общественно‐политических) и, как правило, контр‐культурных программ мышления и деятельности в ситуации социокультурной транзитивности и глобализации [6].
Важно отметить негативность понятия «неоязычество», которое у многих ассоциируется с неофашизмом, поэтому его не используют для самоназвания, считая оскорбительным [7]. В том же ключе о нем было сказано и в Определении Архиерейского собора Русской православной церкви (РПЦ) «о псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме» (1994 г.)[8], а через 10 лет патриарх Алексий II поставил неоязычество в один ряд с проблемами терроризма, падением нравственности и другими негативными явлениями современности [9]. Схожим образом рассуждают и сектоборцы, заявляя, что «русские неоязычники» ничего не возрождают, а выдумывают нечто [10]. Да и сами язычник нередко именуют «неоязычеством», в том числе, и критическое обозначение отрицательных аспектов паранаучности и самодеятельности, особенно в вопросах «лингвистики» и истории, обвинение в чрезмерном национализме («национал‐толкиенизм») или, наоборот, – в недостаточности такового.
Возможность нейтрализовать остроту понятия «неоязычество» видится в его замене русским аналогом «неопаганизма» – «новым язычеством», которое в отличие от традиционного язычества народов Севера и Поволжья определяет прерванность традиции [11]. В случае славянского нового язычества исконная традиция была прервана тысячелетним христианским периодом, потом семидесятилетним советским атеизмом и сохранилась в архаических проявлениях «народного православия» и отголосках синкретической православной обрядности.
Новое язычество может быть этническим, а может быть «глобальным» или всемирным с эклектичными этническими влияниями. В таком случае оно характеризуется многими признаками Нью Эйдж [12], наблюдаемыми в викканстве (Wicca, Witchcraft) и неодруидизме. Существует шутливое утверждение, что Нью Эйдж отличается от неоязычества количеством нулей в цене на оказываемые услуги, являя собой более коммерцизированную форму религиозности.
Однако говоря о славянском новом язычестве мы имеем дело с этническими формами религии, поэтому здесь был бы более уместен термин «нативизм» («Native religions»). В славянском варианте он был воплощен еще в 1934 г. украинским профессором Владимиром Шаяном в названии общины «Рідна віра» («Родная вера»), а в 1964 г. в Канаде – украинским язычником Львом Силенко как «РУНВира» («Рідна Українська Національна Віра», «Родная украинская национальная вера»). Схожим образом появилось и русское «родноверие», впервые озвученное в 1998 г. главой Калужской Славянской общины Вадимом Казаковым на первом съезде Всемирного конгресса этнических религий (WCER). Таким образом, родноверие – это славянская этническая форма нового язычества.
Когда появился новый нейтральный термин «родноверие», он должен был вывести язычников на легитимный уровень существовании. Однако около 6 лет назад радикальные молодежные группировки стали совершать теракты, называя себя «родноверами», чем дискредитировали и это понятие. Таким образом, славянское новое язычество или родноверие опять оказалось неоднозначным с точки зрения позитивно‐негативных оценок, оставив вопрос о предпочтительности использования одного из терминов [13]. Однако охарактеризовать все языческие проявления единым нейтральным понятием не представляется возможным, подобно тому, как нельзя единым образом охарактеризовать всех христиан: от несториан, православных и католиков до протестантов.
Определившись терминологически, обратимся к истории развития славянского нового язычества в России. Тема эта настолько широка, что ее так или иначе касались все исследователи. Поэтому постараемся определить его основные вехи, обращая внимание на особенности развития самого феномена и подходов в его исследовании.
За недолгий период своего существования (четверть века) славянское новое язычество прошло тернистый путь, который представляется возможным разделить на три основные этапа.
Первые группы появились в Москве в 1989 г. хотя Виктор Безверхий еще в 1986 г. в Ленинградском военном училище среди своих курсантов организовал тайное общество волхвов. В 1989 г. организуется Московская славянская языческая община, в 1991 г. в Ленинграде – Союз венедов. С этого времени языческие объединения начинают возникать в разных частях страны.
Данному процессу способствовало несколько обстоятельств [14]. Во‐первых, ослабление позиции государства в вопросах контроля религиозной жизни и принятие в 1990 г. Закона СССР «О свободе совести и религиозных организациях» и республиканского (РСФСР) Закона «О свободе вероисповеданий». Во‐вторых, кризис власти и смена политического режима, сопровождавшиеся исканиями, в том числе, и в духовной сфере. В‐третьих – свобода печати, которая сформировала целевую языческую аудиторию. В это время в журнале «Наука и религия», выходившем миллионным тиражом с обязательным распределением по всем библиотекам СССР, открылся славянский отдел, который возглавил Александр Барашков. Под его руководством журнал издал книгу «Русские веды», в которую вошел текст «Велесовой книги» [15]. Эти издания послужили толчком для роста интереса к дохристианскому прошлому Руси. Подобным образом после выхода серии книг, посвященных Анастасии, сформировалось движение анастасийцев «Звенящие кедры России» [16], относимое некоторыми исследователями к неоязыческим. Сейчас отношение к «Велесовой книге» в среде язычников разное, и не всеми она воспринимается как достоверный источник. Интересно отметить, существование движения атидолбославов [17], критикующих «неправильных» язычников (долбославов), в том числе, и по поводу Велесовой книги [18]. К сожалению, такие внутренние споры о «правильности» язычества, выливаются в Интернет и служат дискредитации нового язычества в глазах общественности.
Такая многогранность нового язычества является его характерной чертой, в связи с чем приходится говорить о его субкультурном характере. Некоторые его черты могут различаться у разных групп и даже внутри отдельных объединений. Можно условно выделить несколько основных направлений нового язычества: реконструкторско‐ролевое, природно‐экологическое и национал‐политическое, которые, могут пересекаться. При этом важно различать политиков, использующих языческие идеи, и простых язычников, обращающихся к своему роду и порою выстраивающих свою идеологию в русле этнического национализма. Именно политические аспекты неоязычества представляют интерес для многих исследователей. Одним из первых, написавших о неоязычестве как «русской языческой религии» был Евгений Мороз [19], философский аспект неоязычества и национализма на примерах общения с лидерами общин Союз венедов и Схорон еж словен («волки») отобразил Вячеслав Сухачёв [20]. Далее в 1990‐е гг. Уолтер Лакёр, Владимир Прибыловский и Виктор Шнирельман рассматривали этот феномен в русле национализма, представленного такими идеологами как В. Безверхий, А. Добровольский (Доброслав), В. Емельяов, В. Истархов. Так «неоязычество» стало отождествляться с «неофашизмом», идеологией национал‐социализма, ксенофобией, антисемитизмом и «скинхедами».
Исследования этого периода носили эпизодический характер. Из обзорных работ стоит отметить сборник «Новые религиозные культы, движения, организации в России», изданный РАГС [21], представлявший на то время наиболее широкое, хотя и краткое освещение языческих объединений, и Справочник Миссионерского отдела Белгородской епархии РПЦ[22], отличавшийся неточностью и антисектантской направленностью.
Природно‐экологическое направление и его мфорогическо‐обрядовая сторона в то время изучались не достаточно активно в виду трудности получения информации. Многие общины, такие как «Крина», «Коляда вятичей», «Родолюбие», «Славия», «Царство Макоши» стали проводить открытые праздники, некоторые, как например, «Тропа Траянова» углубились в медитативные практики, однако не все исследователи могли себе позволить принять участие в обрядах. Материалы в сети Интернет тогда были еще скудны для их комплексного анализа, а языческие издания, хотя и становились все более многочисленными, но носили региональный характер. Ролевики и реконструкторы, которых считали будущей основой нового язычества, таковой не стали, выделившись в отдельные субкультуры.
Период становления нового язычества продолжался до 1997 г., когда вступил в силу закон Федеральный Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». После этого многие язычники пытались зарегистрировать свои объединения как религиозные группы или организации. Этот этап характеризуется ростом количества и разнообразия языческих общин и их объединений. Происходили процессы, типичные для первых лет существования нового религиозного движения: лидеры и идеологи объединялись, ссорились, боролись за право считаться старшим или главным волхвом; вероучительные и обрядовые элементы, заимствуемые из научной литературы, личного опыта и друг у друга, постепенно оттачивались и систематизировались. Поиск врагов сменился более глубоким изучением и сопереживанием народной культуры, а споры о том, «кто волхвее» и взаимные обвинения переростали в тесное идейное и обрядовое сотрудничество.
В это время активизируется интерес к новому язычеству со стороны исследователей. Следует отметить, что уже в этот период были предприняты попытки комплексного подхода в описании данного явления. В 1999 г. появляются сборник студенческих исследований петербургского неоязычества, проводившихся под руководством Александра Щипкова [23], и сборник, посвященный петербургским молодежным субкультурам, ставший итогом деятельности одноименного студенческого семинара в Институте Социологии РАН под руководством В. В. Костюшева [24]. Там впервые было заявлено о неоязычестве как о молодежной субкультуре, хотя именно молодежь в ней стала появляться через 3–4 года, обретя свой максимум к 2006 г. в связи с популярностью pagan‐music, прежним отсутствием действующей государственной молодежной политики и, как следствие, – отсутствием возможностей самореализации, что способствовало развитию националистических и языческих устремлений.
В том же 1999 г. Институтом этнологии и антропологии РАН, в рамках проходившего в Москве III Конгресса российских этнографов и антропологов, была проведена конференция, итогом которой стал сборник «Неоязычество на просторах Евразии», вышедший под редакцией В.Шнирельмана[25]. В этот же период с середины 1990‐х гг. британским Кестонским институтом[26] осуществлялся комплексный проект «Энциклопедия современной религиозной жизни России», возглавляемый Сергеем Филатовым. В четвертом томе энциклопедии описаны марийское, мордовское, удмуртское, чувашское, хакасское и якутское язычество, алтайский, бурятский и тывинский шаманизм, бурханизм, тенгрианство, отдельная глава посвящена славянскому и скандинавскому язычеству и викканству [27].
К 2005–2006 гг. количество новых язычников увеличивалось, но уже в 2003 г. начался обратный процесс. В это время ограничивается деятельность многих объединений. Так, зарегистрированное в 1998 г. объединение инглингов (Древнерусская Инглиистическая Церковь Православных Староверов‐Инглингов) было ликвидировано в 2003 г. за использование свастической символики и с тех пор периодически обращает на себя внимание органов правопорядка. Схожей стала история Духовно‐Родовой Державы Русь, опубликовавшей более ста номеров газеты «Аркаим»[28] и др. Чуть позже начинаются славянские марши, следствием которых стало закрытие языческих сайтов[29], а в 2008–2010 гг. молодыми людьми был совершен ряд терактов. Подрывники назвали себя «родноверами», что окончательно связало всех (!) славянских язычников не только со скинхедами, но и экстремистами в глазах несведущей общественности и чиновников. Так несколько человек смогли дискредитировать благие начинания многих добропорядочных граждан.
В это же время приобретают особый вес централизованные объединения – Союз славянских общин славянской родной веры (основан в 1997 г.) и Круг языческой традиции (основан в 2002 г.), которые, в последнее время предприняли ряд усилий для достижения согласия в языческом сообществе. Был организован Совет четырех для лучшего взаимодействия в разных сферах, например в решении проблемы охраны святилищ. Не секрет, что если где‐нибудь в парке возникло святилище, то оно может быть разрушено. Проблема решается просто – покупается своя земля и на ней как на частной территории строится святилище.
Централизованные объединения начали стремиться сформировать адекватный позитивный образ современного язычника и выступили с совместным заявлением «О подменах понятий в языке и истории славян и о псевдоязычестве» (25 2009), направленном на то, чтобы не допускать отождествления «современного языческого движения с последователями и сторонниками взглядов таких людей, как: Валерий Чудинов, Николай Левашов, Геннадий Гриневич, Александр Хиневич, Алексей Трехлебов» [30].
Еще одной чертой современного этапа стало стремление к переходу от протестных форм поведения к сотрудничеству и инкультурации, наблюдающиеся и у некоторых объединений, носивших прежде национал‐патриотический характер. Это можно объяснить как возрастными особенностями участников, так и стремлением занять ниши языческой деноминации или своеобразной «диаспоры» [31]. Многие люди хотят принадлежать славянской культуре и почитать своих богов и предков, иметь возможность в реализации своей русской/славянской идентичности, не нарушая закон. Однако они испытывают определенную дискриминацию по причине того, что они не христиане и не почитают Единого Бога, как это принято у большинства.
Современная численность новых язычников с трудом поддается определению. Связано это как с разнородностью современного язычества и его последователей, так и с тем, что многие из них не желают называться «язычниками». Кроме того, здесь дает о себе знать традиционная социологическая проблема: кого считать верующим? Даже в христианстве невозможно определить точное количество последователей. Какой признак нужно считать определяющим: количество крещений, количество прихожан на праздниках или количество исповедующихся? Так же и в язычестве – параметры зыбки. Однако стоит выделить три круга язычников. К первому можно отнести лидеров, идеологов и активных участников, регулярно совершающих обряды. Ко второму – тех, кто иногда посещает обряды, является сторонником идей, но не стремится их демонстрировать. Третья группа – друзья язычников, сочувствующие и читающие языческую литературу. Если же говорить о тенденциях в массовом сознании, то оно склонно к язычеству. Массовая реклама формирует мифологическое сознание и те потребительские черты, которые, мягко говоря, не соответствуют христианским принципам праведности (правда, и идеализированным языческим – тоже).
То же можно сказать и про сотню общин (по 5–20 человек), которую невозможно сосчитать потому, что многие из них возникают и исчезают, оставив о себе след в интернете или исчезнув навсегда. Кроме того, многие язычники посещают обряды в нескольких общинах, неформально считаясь их участниками. Некоторыми лидерами задача регистрации языческого религиозного объединения сегодня уже не ставится. Никто не запрещает это делать, но зарегистрировавшись, объединение подпадает под контроль и необходимость отчитываться о своих действиях, а этого можно избежать, если не заявлять о своем существовании. Раньше желание регистрации было связано с желанием «легализации» своего существования, но теперь она ограничивает свободу действий. Однако должна существовать возможность для выхода современных язычников, как, впрочем, и любых законопослушных верующих, в правовое пространство. Сейчас многие языческие общины открываются, имея статус медицинских, культурных, просветительских, экологических и прочих организаций. Кроме того, каждое объединение может самостоятельно определять свой религиозный или не религиозный статус, при наличии религиозных признаков. Схожие примеры с трудностью определения религиозного статуса можно отметить у последователей Брахма Кумарис, Саентологии, Фалуньгун и др.
Таким образом, на сегодняшний день мы имеем дело с широким спектром общин и последователей славянского нового язычества не только в России, но и в других странах, которые становятся объектом все более глубоких и последовательных исследований. В адекватных научных работах, посвященных анализу славянского нового язычества сегодня преодолены недочеты и ошибки прежних лет, такие как одностороннее освещение одного факта и отсутствие комплексного систематизированного подхода к изучению всего феномена, использование неточных и устаревших сведений; освещение неоязычества как единого однородного явления, использование некорректной терминологии и научно‐методологических подходов. К изучению российских родноверов подключаются и иностранные ученые, такие как Анна Лаура д’Апремон, Каарина Айтомурто [32], Марлен Ларюэль [33]. В 2012 г. вышло несколько исследований, среди которых отметим книгу Виктора Шнирельмана, посвященную родноверию и национализму [34] и Романа Шиженского, посвященную Доброславу [35].
Сами язычники также обобщают свои знания и проводят конференции, круглые столы, регулярные семинары, издают тематические сборники, посвященные сторонникам и исследователям нового язычества [36]. Если 15 лет назад исследователям приходилось выискивать язычников и выезжать с ними на обряды, то сегодня Интернет предлагает им не только тексты, но и интервью языческих лидеров, фото‐ и видеоматериалы, запечатлевающие обряды, учебные занятия по изучению Традиции и овладению боевыми искусствами и новыми (возрожденными) психотелесными возможностями. Казалось бы, количество информации должно перейти в качество и привести к появлению большего количества качественных исследований нового язычества… Но виртуальность языческих авторов, неохватность информации в сети Интернет и невозможность ее верификации убеждают исследователей не испытывать эйфорию всезнания и вновь отправиться к личному общению с новыми язычниками, подобно тому, как и они сами возвращаются к Природе, восстанавливая связь с нею и со своими предками через новые обряды.
1. Овсиенко Ф. Г. Неоязычество // Религиоведение: Энциклопедический словарь / Ред. Забияко А. П., Красников А. Н., Элбакян Е. С.М., 2006.С. 692.
2. Гайудков А. В. Неоязычество //Idei v Rossii – Ideas in Russia – Idee w Rosji: Leksykon rosyjsko-polsko-angielski/Ed.by J. Kurczak. Lodz. 2007. Vol.6. P.182–193.
3. Михеева И. Б. Неоязычество как религиозно‐культурный феномен современности: проблема дефиниции// Философия и социальные науки. Минск., 2010. № 2. – С. 45–46.
4. См.: Коскелло А. С. Современные языческие религии Евразии: крайности глобализма и антиглобализм// Религия и глобализация на просторах Евразии /Ред. Малашенко А., Филатов С. М., 2009. С. 296–331.
5. Подробнее см.: Гайдуков А. В. «Неоязычество»: проблемы трактовки и использования термина // Герценовские чтения 2009. Актуальные проблемы социальных наук / Ред. Барабанов В. В.; сост. Николаев А. Б. СПб., 2010. С. 328–335.
6. Михеева И. Б. Неоязычество как религиозно‐культурный феномен современности: проблема дефиниции// Философия и социальные науки. Минск., 2010. № 2. – С. 47.
7. Царицынское обращение «О “неоязычестве” и современном язычестве. Против клерикализации гуманитарных наук» // Вестник традиционной культуры. М., 2005. Вып. 3. С. 188.
8. См.: http://www.sektoved.ru/articles.php?art_id=38.
9. См.: http://www.religare.ru/print10557.htm.
10. Кузьменко И. Язычество и неоязычество // Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера: Энциклопедия // Режим доступа: http://stolica.narod.ru/statyi/003.html
11. См.: Гайдуков А. В. «Неоязычество»: проблемы трактовки и использования термина // Герценовские чтения 2009. Актуальные проблемы социальных наук / Ред. Барабанов В. В.; сост. Николаев А. Б. СПб., 2010.
12. Подробнее о неоязычестве и New Age см.: Рыжов Ю. В. Ignoto Deo: Новая религиозность в культуре и искусстве. М., 2006.; New Age в русской версии (О русском неоязычестве) / Российский ресурс.// Редим доступа: http://www.dvpt.ru/?page=analytics021
13. См.: Aitamurto K. Neoyazychestvo or Rodnoverie? Reflection, Ethics and the Ideal of Religious Tolerance in the Study of Religion // Общество как со‐бытие: «система» и «жизненный мир». Омск, 2007. С. 55–70.
14. Одна из первых диссертаций, посвященных этой проблеме: Асеев О. В. Язычество в современной России: социальный и этнополитический аспекты: Дис. ... канд. филос. наук. М. 1999.
15. Русские Веды. Песни птицы Гамаюн. Велесова книга / Реставрация, перевод, комментарии Кресеня Б. (Асова А.). М., 1992. В те же годы значительным тиражом выходят книги Белова А. К., посвященные Славяно‐горицкой борьбе. Подробнее см.: Книги, повести А. К. Белова / ТРИГОРА. Санкт–Петербургский клуб современного рукопашного боя // Режим доступа: http://trigora-spb.narod.ru/m32.htm
16. См.: Книги В. Мегре // Владимир Мегре. Официальный сайт // Режим доступа: http://www.vmegre.ru/books; о движении см. : Грусман Я. В. Движение Анастасии как феномен религиозной и социокультурной жизни современного Петербурга// Вестник молодых ученых. Серия: Исторические науки. СПб., 2007. Вып. 3. С. 65–69.
17. Основные положения см.: Антидолбослав–FAQ// Режим доступа: http://antidolboslav.livejournal.com/30936.html
18. «100 правил истинного долбослава» гласят: «… 16) Возьми почитать «Велесову книгу». 17) Если ничего не понял, не перечитывай! И книжку тоже не отдавай. 18) Просто сделай вид, что обрел мудрость веков. 19) Напиши свою Велесову книгу. Это не сложно, дух волхва 9 века легко тебе надиктует. 20) Если дух не диктует, больше никогда не бери травку у этого дилера. 21) Только твоя Велесова книга истинная, все остальные – ересь!» // Режим доступа: hhttp://antidolboslav.livejournal.com/profile?admins=owner&socconns=friends
19. Мороз Е. Л. Борцы за «Святую Русь» и защитники «Советской Родины»// Национальная правая прежде и теперь: Историко‐социологические очерки. СПб., 1992. Вып. 1. Ч. II. С. 68‐96.
20. Сухачев В. Ю. «Волки»: по ту сторону человека, между Богом и бестией (1997 г.)/ Философская антропология // Режим доступа: : http://anthropology.ru/ru/texts/sukhach/wolfs.html
21. Новые религиозные культы, движения, организации в России /Ред.: Трофимчук Н. А., Освиенко Ф. Г., Одинцов М. И. М., 1997.
22. Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера: Справочник / Миссионерский Отдел Московского Патриархата Русской Православной Церкви: Информационно‐аналитический вестник № 1. Белгород, 1997// Режим доступа: http://lib.eparhia-saratov.ru/books/noauthor/destruction/destruction.pdf
23. Петербургское язычество / Ред. Щипков А. В.. СПб., 1999// Режим доступа: http://www.religare.ru/book7.htm
24. Молодежные движения и субкультуры Санкт–Петербурга: Социология и антропологический анализ /Рред. Костюшев В. СПб., 1999// Режим доступа: http://subculture.narod.ru.
25. Неоязычество на просторах Евразии /Ред. Шнирельман В. А. М., 2001.
26. Результатом проекта стали 4 тома «Современная религиозная жизнь России. Опыт систематического описания» и «Атлас современной религиозной жизни России», последнее издание проекта – Религия и российское многообразие / Ред. Филатов С. Б.. М.–СПб., 2012.
27. Прокофьев А., Филатов С., Коскелло А. Славянское и скандинавское язычества. Викканство// Современная религиозная жизнь России: Опыт систематического описания: Т. 4: Рериховское движение; Федоровское движение (религиозно‐филосовское движение Николая Федорова); Язычество и др. / Ред. Бурдо М., Филатов С. Б. М., 2006. С. 155 – 207.
28. В Челябинске обнаружена секта поклоняющихся букве «Ё»// Российская газета. 22 августа 2012.
29. Подробнее см.: Гайдуков А. В. Современное славянское язычество и государственные структуры: проблемы и особенности взаимоотношений / В обществе мысли: Труды Общеобразовательного факультета Межрегионального института экономики и права /Ред. Никулин С.Э. СПб., 2007. Вып. 1 С. 46–59.
30. Официальное заявление Круга Языческой Традиции и Союза Славянских Общин Славянской Родной Веры от 25 декабря 2009 года «О подменах понятий в языке и истории славян и о псевдоязычестве»/ Информационный портал языческой традиции// Режим доступа: http://www.triglav.ru/downloads.php?cat_id=5&download_id=2.
31. Шиженский Р.В. Славянская неоязыческая диаспора на территории современной России (по данным сети Интернет)// Диалог государства и религиозных объединений в пространстве современной культуры. Волгоград, 2009. С. 362–367.
32. Aitomurto K. Paganism, Traditionalism, Nationalism. Narratives of Russian Rodnoverie. Academic dissertation. Helsinki, 2011.
33. Laruelle M. The Rodnoverie Movement: The Seach For Pre-Christian Ancestry And The Occult// The New Age of Russia. Occult and Esoteric Dimensions / Ed. Menzel B., Hagemeister M., Glatzer Rosenthal B. Munich, 2012. – P. 293–310.
34. Шнирельман В. А. Русское родноверие: неоязычество и национализм в современной России. М., 2012.
35. Шиженский Р. В. Философия доброй силы: жизнь и творчество Доброслава (А. А. Добровольского). Пенза, 2012.
36. Вестник Традиционной культуры/ Ред. Наговицын А. Е. М., 2003–2005. Вып 1–3; Материалы международной научно‐практической конференции «Родная вера – духовный стержень славянской культуры»/ Ред. Баранов В. Е. СПб, 2012.и др.