ДонНТУ   Портал магистров

Русские народные песни

Песни календарных праздников.

Жизнь земледельца зависит от природы, и потому еще в глубокой древности люди старались на нее воздействовать. Появились обряды, целью которых было заклинать плодородие земли, хороший приплод домашнего скота, семейное изобилие и благополучие. Время совершения обрядов совпадало со сроками работ по выращиванию урожая.
С течением времени земледельческий календарь причудливо соединялся с календарем христианских праздников. Этот календарь представляет собой в кратком виде следующий комплекс.

Зимние праздники.


Зимние святки – с 25 декабря по 6 января (все даты даны по старому стилю):


Весенне-летние праздники:



В каждый из праздников совершались определенные обрядовые действия и пелись приуроченные к этому празднику песни. Цель всех обрядов и песен была одна – способствовать жизненному благополучию крестьян. Потому календарным песням свойственно не только торжество смысла, но и определенное единство музыкального напева.


Зимние святки были шумным и веселым праздником. Молодежь обходила все дома в деревне со святочными песнями. Жгли костры, рядились, собирались на игрища, устраивали посиделки, девушки гадали. Праздничная атмосфера святок описана в знаменитой балладе В.А. Жуковского Светлана, в романе А.С. Пушкина Евгений Онегин, в рассказе Н.В. Гоголя Ночь перед Рождеством.


Зимние святки начинались с колядования. Парни и девушки ходили по деревне и у каждого двора кликали Коляду. Песни, исполнявшиеся при этом, в разных местах России назывались различно: колядки, овсени или виноградья. Хозяевам дома песней желали жизненных благ и требовали вознагражденья. Песни адресовались либо всей семье (всему двору), либо отдельно хозяину или хозяйке, были специальные песни для парня-жениха и для девушки-невесты. В песне рассказывалось о приходе Коляды или Овсеня (в припевах часто – Таусень) – существ, похожих на человека. Даже о самих христианских праздниках говорили как о живых людях: по мосточку, срубленному Овсенем, и приходят три братца – Рождество, Крещенье и Васильев день. Коляда и Овсень – мифологические персонажи песен – должны были принести крестьянам обильный урожай и домашнее счастье.


Девушки в святочные вечера гадали. Гадания были разные, их было много. Некоторые из них сопровождались подблюдными песнями. Ставят на стол четыре блюда, покрытые полотенцами или платками. В одно блюдо кладут уголь, в другое печину, то есть кусок сухой глины от печки, в третье – щетку, в четвертое – кольцо.


Гадающая девушка вынимает из блюда судьбу свою; ежели вынет уголь, то ей предстоит дурная участь; ежели печинку, то смерть; ежели щетку, то будет у ней старый муж; и ежели вынет кольцо, то будет жить в радости и муж будет молодой.


Песни святочных гаданий предвещали судьбу: богатство или бедность, скорую свадьбу или вечное девичество, удачное и несчастное замужество, разлуку, дальнюю дорогу, смерть.


Масленица – следующий после зимних святок крупный праздник в деревне. Масленицу праздновали в течение недели, шумно, разгульно, весело. Это были проводы зимы. На масленицу устраивались пиры с непременными блинами, катанье с ледяных гор, кулачные бои, катанье на тройках. Величали молодых, поженившихся в этом году, поминали умерших, обходили дворы с масленичными песнями, в которых желали хозяевам урожая и изобилия.


В праздновании масленицы участвовали люди всех возрастов, но особенную роль играли дети. В одних местах было посылать ребятишек с первовыпеченными блинами на огород, где они, скача верхом на кочерге, кричали бы: Прощай, зима сопливая! Приходи, лето красное! Соху, борону! И пахать пойду! В других местах дети бегали накануне Масленицы с лаптями по деревне и всех, кто возвращался из города, спрашивали: Везешь ли Масленицу? Отвечавших отрицательно колотили лаптями. В некоторых губерниях именно мальчишки открывали праздник, строя ледяные горы и приветствуя Масленицу ритуальными приговорами. Наконец, в последний день праздника дети бегали иногда по деревне от избы к избе и требовали блинов особыми песенками. За поданный блин они показывали хозяйке куклу Масленицы, что сулило урожай.


Песен на Масленицу пелось множество. Масленичными песнями встречали Масленицу, прославляли ее и подсмеивались над ней, прощались с нею. С Масленицей разговаривали как с живым существом. В песнях она то красивая девушка, то баба-кривошейка, то дорогая гостья, то обируха и обмануха. В некоторых областях делали чучело из соломы – Масленицу, –которую устанавливали в начале праздника где-нибудь на видном месте. В последний праздничный день чучело везли на санях в поле, сжигали, а затем хоронили или разбрасывали головни и пепел по полям, зарывали в снег. Уничтожая божество, люди верили, что весной с новой растительностью оно воскреснет вновь, даруя урожай.


Весну встречали в разных местах в разное время. Крестьяне считали, что приход весны можно ускорить, выполнив определенные обрядовые действия. Выпекали из теста фигурки птиц (обычно жаворонков). Девушки и дети взбирались на крыши домов, сараев, поленницы, на деревья и с высоты закликали весну. В веснянках-закличках просили весенних птиц принести из-за синего моря ключи с замками, закрыть зиму холодную и открыть отпереть лето теплое. После исполнения веснянок головки жаворонков натыкали на солому, покрывавшую крышу, а остальное печенье съедали.


В Егорьев день впервые после зимы выгоняли скот на пастбища, подхлестывая животных ветками вербы (у вербы первой среди древесных растений набухают весной почки; по народным поверьям верба обладала, поэтому магической животворящей силой). Этот праздник был преимущественно мужским. Мужчины обходили поля, закликая Егория уберечь скот от падежа, болезней, от зверей и сглаза. Подростки ходили от двора ко двору и пели перед каждым домом песни-пожелания.


В этом весеннем празднике особенная роль отводилась пастуху. Он должен был ритуальной игрой на пастушеском рожке и специальными заговорами сохранить скот целым и невредимым на все время, пока скот пасется в поле.


Из пасхальных обрядов песнями сопровождался только обход дворов молодоженов (вьюнца и вьюницы), ставших мужем и женой в пошедшую зиму.


Конец весны – начало лета (май – июнь) – время новых праздников. Самый многообрядовый среди них – летние святки или русальская неделя. Главные действующие лица во время летних святок – девушки; главный герой исполнявшихся песен – березка, воплощавшая для крестьян животворную растительную силу.


В Семик, празднично одевшись, девушки отправлялись в лес завивать березу: перевязывали концы деревьев кольцами, сплетали березовые верхушки с травой, пригнув березу. Венок, образованный ветвями, представлял собой магический круг. Березу завивали на несколько дней – до Троицына дня, когда шли смотреть, завял венок или нет, и в зависимости от этого предугадывали, счастливым или несчастным будет ближайший год и как сложится судьба гадающей девушки.


Как и все календарные ритуалы, троицко-семицкие обряды связаны с будущим плодородием: урожаем и браком. После завивания березы ходили смотреть поля. Гадая о судьбе девушки, плели венки и, пуская их по воде, ждали, прибьется ли венок к берегу, поплывет ли по течению, что означало скорое или нескорое замужество; утонувший венок сулил смерть…


Кроме того, у березы происходило кумление: девушки проходили попарно под сплетенными ветвями, целовались сквозь ветки и теперь называли друг друга кумами, обязываясь тем самым быть подругами и не ссориться.


В Троицын день девушки и женщины устраивали похороны березы, русалки, кукушки. Сломанную ветку или особую траву, называемую кукушей, наряжали и затем закапывали под песню, как правило, на огороде.


Русалок, которые по народным верованиям, способствуют урожаю (ибо связаны с водой), хоронили в виде кукол. Записаны обряды, в которых такую куклу клали в гроб, а девушки несли ее с заунывно-похоронными песнями к реке, куда и бросали. В других местах называли чучело коня и хоронили его, создавая как можно больший шум. Так как русалки подобно всякой демонической силе, существа вредоносные, то их старались умягчить развешиванием холстов по деревьям и кустарникам (см. в русальских песнях требованиями русалками рубашек себе).


В период между Троицыным и Петровым днем в некоторых губерниях хоронили Кострому – человекоподобное существо. В обрядах Костромушка представлен обычно наряженным в женскую одежду снопом.


Все эти похороны имели тот же магический смысл: передать весеннюю силу растительности новому урожаю.
Урожай, заклинать который начинали еще в святочные вечера, в июне уже зрел на полях. Цвели травы. В период между Ивановым (Ивана Купала) и Петровым днем был временем последних летних праздников. В празднике на Ивана Купалу участвовала вся деревня. Зазывали на праздник особыми песнями. С песнями обходили поле, на меже жгли костры. Делали чучело и сжигали его на костре, через костер перепрыгивали. Купальские песни рассказывают и о ритуальных купаниях в реке.


Крестьяне считали, что в купальскую ночь оживает вся нечистая сила и нужно стеречь домашний скот и хлеб от нее. На Ивана Купалу собирали целебные травы (особой популярностью пользовалась иван-да-марья). Волшебно всесильным считался папоротник, расцветающий, по легендам, раз в году именно в купальскую ночь. Тем, кто нашел цветущий папоротник, должны были открыться места кладов.
После ритуалов в ночь на Ивана Купалу и встречи солнца в Петров день –вплоть до жатвы не было никаких праздничных обрядов. Жнивные же ритуалы не были жестко связаны с календарем, ибо зависели от срока поспевания зерна. Так как жатва в отличие от пахоты и сева была женским делом, то жнивные обряды и связанные с ними песни – прежде всего женские.


Трем этапам жатвы соответствуют три вида песен: зажиночные – в начале уборки урожая; собственно жнивные – во время полевых работ (в этих песнях говорится в основном о самом труде крестьянок в поле); дожиночные (обжиночные) – поются после окончания жатвы.


В конце уборки хлеба в поле оставляли немного колосьев (бороду) и завивали несжатый пучок или, пригнув его к земле, закапывали вместе с хлебом и солью. Последний сноп украшали и несли в дом.


Завивание бороды было направлено на то, чтобы возродить силу земли, отданную ею на взращивание колосьев.
Календарные ритуалы по-своему организовали крестьянский быт. Без них мир распался бы для крестьянина на хаотические и неуправляемые враждебные силы, готовые уничтожить саму жизнь. И магически и поэтически песни комментировали обрядовые действия, а те, в свою очередь, организовывали крестьянский быт и упорядочивали природу, от которой этот быт зависел.


Песни детства

Песни детства представляют собой сложный комплекс: это и песни взрослых, сочиненные специально для детей (колыбельные, потешки и пестушки); и песни, постепенно перешедшие из взрослого репертуара в детский (колядки, веснянки, заклички, игровые песни); и песенки, сочинявшиеся самими детьми. В детскую поэзию включают также прибаутки, считалки, дразнилки, скороговорки, загадки, сказки.


В младенчестве матери и бабушки убаюкивают детей ласковыми колыбельными песнями, развлекали их пестушками и потешками, играя с их пальчиками, ручками, ножками, подбрасывая их на коленях или на руках. Общеизвестны: Сорока-ворона, кашу варила…; Ладушки-ладушки! Где были? – У бабушки…. У хорошей няньки было много способов утешить и развлечь ребенка.
Подрастая, ребенок постепенно входил в многообразный мир детских игр. Дети участвовали и во взрослых праздниках: колядовали, встречали и провожали Масленицу, закликали весну.


Существовало множество собственно детских игр. Наблюдая жизнь взрослых, дети часто имитировали в своих играх календарные и семейные обряды, исполняя при этом и соответствующие песни. С двенадцати-четырнадцати лет подростки допускались на посиделки и хороводы, где начиналось усвоение норм и правил взрослой жизни.


Песни свадьбы

На Руси свадьбы игрались с давних пор. В каждой местности существовал свой набор свадебных ритуальных действий, причитаний, песен, приговоров. В зависимости от конкретных обстоятельств свадьба могла быть богатой – в два стола (и в доме невесты и в доме жениха), бедной – в один стол (только в доме жениха), вдовьей, сиротской. Словом, двух одинаковых свадеб быть не могло, и у каждого вступившего в брак оставалась в памяти своя, единственная в своем роде, свадьба.


Но при всем бесконечном многообразии свадьбы игрались по одним и тем же законам. Сватовство, сговор, прощание невесты с родительским домом, свадьба в доме невесты, свадьба в доме жениха – вот те последовательные этапы, по которым развивалось свадебное действо.


Свадебный обряд начинался со сватовства. Присланные от жениха сват или сватья иносказательными приговорами, а затем и прямо объявляли о цели своего прихода. Родители должны были обдумать предложение, и если были согласны, то на сговоре закрепляли уговор о браке рукобитьем, обсуждали день свадьбы и предстоящие хлопоты по совершению обряда.


На следующей, предсвадебной, неделе родители невесты готовились к свадьбе, а невеста, причитая, прощалась с родительским домом, со своей девической жизнью, с подружками. На девичнике подруги снимали с нее девичий головной убор (красоту, повязку, волю), расплетали ей косу, вели в баню, где невеста смывала свое девичество.


На следующее утро в дом невесты приезжал свадебный поезд с женихом. Гостей встречали, усаживали за стол, угощали. Вскоре выводили невесту и торжественно, на виду у всех собравшихся, передавали жениху. Отец с матерью благословляли молодых, после чего свадебный поезд увозил их к венцу.


После венчания свадебный поезд увозил невесту в дом жениха, где происходил продолжительный пир. Через несколько дней молодые должны были посетить родственников.


На этом свадебный обряд завершался.


Многие свадебные ритуалы по ходу свадьбы пересказывались, комментировались, опевались в песнях, причитаниях, приговорах. Весь этот комплекс свадебной поэзии создавал особую поэтическую действительность, свой сценарий действа. Этот поэтический сюжет свадьбы, отраженный в песнях и причитаниях, и представлен в данном разделе.


Поэтическая свадебная действительность отлична от того, что совершалось на самом деле, так сказать, от действительности реальной. Она трансформирует происходящие события; возникает фантастически-сказочный мир. В этом волшебном мире невеста –всегда лебедь белая, княгиня первображная; жених – сокол ясный, князь молодой; свекровь – змея лютая; чужая сторона (дом жениха) – слезами полита… Как в сказке все образы однозначны, да и сам обряд поэтически интерпретированный, предстает своеобразной сказкой.


Из-за гор высоких, из-за лесу темного, из-за моря синего поднималась туча грозная, гряновитая, с громами гремучими, с молниями палючими, с крупным частым дождичком, с бурею, с тяжкой метелицей. Из-под той то тучи грозной вылетало стадо серых гусей да серых утичек. Замешалась среди них лебедь белая. Стали они лебедь клевати, щипати, злато крылышко ломати. Закричала лебедь звонким голосом лебединым: Не щипите меня, гуси серые, не сама я к вам залетела, занесло меня погодью, да великою невзгодью…


Свадьба, являясь одним из самых значительных событий человеческой жизни, требовала празднично-торжественного обрамления. И если прочитать по порядку все причитания и песни, то, углубившись в фантастический свадебный мир, можно почувствовать щемящую красоту этого ритуала. Останутся за кадром красочные одежды, гремящий колокольцами свадебный поезд, многоголосый хор песельниц, заунывные мелодии причитаний, звуки гармоней и балалаек – но поэтическое слово воскрешает боль и высокую радость того праздничного состояния души, которое уже ушло от нас.


Песни рабочих

Рабочий фольклор формировался с развитием пролетариата в России.


В XVIII столетии на первых уральских горнорудных заводах работали в основном каторжане и приписные рабочие из крепостных крестьян. И многие их песни (Ах, у нашего сударя света батюшки…; О се горные работы…; На разбор нас посылают… и др.) – это скорее род песен тюремно-каторжных, ибо жизнь первых русских рабочих мало отличалась от жизни колодников. Ужасные условия непосильного труда, бесправие, беззаконие, преследование и обман со стороны начальства – основные темы рабочих песен XVIII – первой половины XIX века.


Рост рабочего самосознания во второй половине XIX столетия отражают песни, в которых ропот на хозяев заводов и фабрик перерастает в протест против самой системы угнетения. В песнях рабочих второй половины XVIII – конца XIX века все более и более распространяются мотивы революционные. В конечном счете, к началу ХХ века песни пролетариата превратились в песни борьбы с самодержавием.


Потому так быстро в рабочий фольклор вошли революционные песни литературного происхождения: Последнее прости Г.А. Мачтета, Новая песня (переделка Марсельезы) П.Л. Лаврова, Интернационал в переводе А.Я. Коца, Смело, товарищи, в ногу… Л.П. Радина, Варшавянка и Беснуйтесь, тираны Г.М. Кржижановского, Мы кузнецы Ф.С. Шкулева.


Песни рабочих чем далее во времени, тем в большей степени сочинялись в диапазоне не традиционного не фольклорного, а – литературного мышления. Влияние культуры образованных сословий, распространение грамотности среди пролетариата, полный отрыв от деревенской жизни и природы – все это сказалось на поэтике рабочих песен.


Многие из них сочинены явно индивидуально, причем без опоры на традиционные песенные формулы крестьянского искусства, а с оглядкой на традиции литературные. Потому в большинстве песен рабочих строки рифмуются, лексика и образность изобилуют заимствованиями из письменной поэзии.


Литература

  1. Русские народные песни (составитель В.В. Варганова). М., 1988.
  2. Селиванов В.В. Год русского земледельца. М.,1987.
  3. Селиванов В.В. Год русского земледельца. М.,1987,стр.132.